Любовь сильнее дьявола   ::   Картленд Барбара

— Как могла прийти ему в голову подобная нелепость? Люди работают в Обители из поколения в поколение, и, если ему не хватает слуг, он должен нанимать их в деревне!

Отец никак не отреагировал на ее протест.

Хариза догадывалась, о чем он подумал: им не стоит вмешиваться в дела нового маркиза — разве что очень тактично.

Волнение Харизы переросло в тревогу.

Ее не оставляло предчувствие, что новый маркиз намерен многое здесь поменять и эти перемены ничего хорошего Обители не принесут.

Они прошли через большие дубовые двери в огромный зал.

Когда-то он служил трапезной.

Более того, в этом зале монахи принимали страждущих.

Любой, кто испытывал нужду в пище или духовном наставлении, был здесь желанным гостем.

Харизе чудилось, будто дух монахов по-прежнему витает под этими сводами.

Каждый раз, входя в дом, она почти физически ощущала, как они привечают ее.

Навстречу Харизе и полковнику вышел старый Доукинс, дворецкий, прослуживший в Обители сорок лет как один день.

— Добрый вечер, мисс Хариза! — почтительно раскланялся он перед гостями. — Добрый вечер, сэр!

— Это снова я, Доукинс, — сказал полковник. — Надеюсь, его светлость остался доволен положением дел в Обители?

— Дай Бог, сэр, чтобы впереди у нас не было слишком больших перемен, — ответил Доукинс.

Хариза мельком взглянула на отца, но промолчала.

Полковник тоже ничего не сказал.

Вслед за Доукинсом они направились в гостиную.

Это была одна из самых красивых комнат в Обители.

В свое время старый маркиз целиком положился на вкус матери Харизы, которая помогла ему обставить гостиную по-новому.

Миссис Темплтон сделала это как нельзя лучше.

Она переставила в гостиную мебель эпохи Людовика Четырнадцатого, привезенную в Обитель после Французской революции.

На стены, обшитые белоснежными панелями, она велела повесить картины современных художников.

Таких полотен было немало также в галерее и других помещениях Обители.

Хрустальные люстры, выполненные по особому заказу, поражали великолепием.

А еще в гостиной стояли громадные зеркала, привезенные из Италии приблизительно в то же время, что картины и мебель.

Все Моуды любили путешествовать, помимо того что многие представители сего достославного рода отправлялись за границу с дипломатической миссией.

Это, несомненно, означало, что Обитель понемногу превращается в подлинную сокровищницу бесценных вещей, которые Моуды привозили из странствий или получали в дар.

Когда Хариза была ребенком, она обожала разглядывать фрагменты античных скульптур, доставленных из Греции четвертым маркизом.

Девочка была неравнодушна также к китайским фарфоровым сторожевым собакам, которым вменялось в обязанность охранять дом от злых духов.

Правда, Хариза даже не представляла себе, что в Обители могут находиться какие-то злые духи.

Наоборот, атмосфера этого дома всегда казалась ей исполненной святости.

Такой она сохранялась еще со времен монахов, которые во славу Бога своими руками построили сию Обитель.

Хариза знала об этом, потому что, пребывая в самом нежном возрасте, слышала историю Моуделина из уст матери.

Она часто воображала, как монахи, обращая молитвы к Всевышнему, возводят прочные стены или, распевая священные гимны, валят деревья, чтобы сделать стропила либо половицы.

Кое-где сохранились фрески — свидетельство бесхитростных попыток монахов воплотить в рисунках свое представление о величии духа и совершенстве.

Куда бы девушка ни взглянула, везде она соприкасалась с красотой.

Хариза была уверена, если бы монахи смогли увидеть нынешнюю Обитель, они гордились бы ею, как в тот день, когда только-только завершили строительство.

В гостиной горели все люстры — впервые за последние несколько лет.

После того как Винсент отправился в Индию, старый маркиз редко устраивал у себя приемы.

Зато сейчас гостиная сверкала, как драгоценный камень.