Любовь сильнее расчета   ::   Бойл Элизабет

Миссис Пиндар была очень недовольна, когда я выкупил свои векселя. — Мейсон помолчал. — Понимаешь, я не мог прийти к тебе нищим. Ты так усердно трудилась, и то, что ты делала, заставило меня понять, что я вел себя хуже, чем мой отец или Фредди. А я должен был следовать заветам своих знаменитых предков и сделать что-то стоящее для того, чтобы восстановить наше состояние.

— Ты гордый глупый человек. Мне все равно — нищий ты или граф. Я только хочу не расставаться с тобою всю жизнь.

— Знаю, но я должен был это сделать — за все заплатить сам. Можно сказать, ты пристыдила меня.

— И ты, назвав меня Реджиной, продал эту приукрашенную историю моей жизни, — рассмеялась Райли. — Жаль, что я не додумалась до этого сама.

— Но это ты предложила написать эту историю, когда уезжала от меня.

Райли взяла его руки и не выпускала их.

— Меня не волнует, как ты написал, если это означает, что мы можем… — она больше не беспокоилась о приличиях, — означает, что мы навеки вместе.

— Ничего другого я и не хочу, — обнимая ее, заявил Мейсон. — И не хотел с того момента, когда впервые увидел тебя. А теперь у меня есть право предложить тебе свое сердце. — Он сумел в тесноте кареты опуститься перед ней на колено. — Райли Фонтейн, я люблю тебя всем сердцем. Будь моей женой.

— Да, — прошептала она, боясь громко произнести это слово и нарушить торжественность момента.

Он поцеловал ее, скрепив их договор.

— Мейсон, я никогда не искала денег, богатства или титулов — я хотела только тебя, — сказала она.

— Я это знаю и поэтому должен был принести тебе что-то, а не явиться с пустыми карманами.

Райли только покачала головой. Какое ей дело, почему он откладывал свое предложение? Ведь в конце концов он же сказал, что любит ее. Однако у них была причина для беспокойства, заставившая их поспешно вернуться домой.

— Как ты думаешь, что случилось с нашими девочками? — спросила Райли.

— И с кузиной Фелисити? — добавил Мейсон. — Сегодня утром она мне сказала, что лорд Чилтон пришлет за ними свою карету в половине десятого. Судя по тому, как кузина Фелисити настойчиво убеждала меня вывезти племянниц в этот сезон, можно подумать, что она позаботилась, чтобы этот бал стал их дебютом.

Карета подъехала к дому, все окна которого были ярко освещены. Мейсон выскочил из кареты и взбежал по ступеням. Райли не отставала от него. В холле на стуле сидел, закрыв лицо руками, расстроенный Белтон.

— И это в моем-то возрасте, — бормотал он. — Да никогда в жизни я не переживу такого позора!

— В чем дело? Что случилось? — спросил Мейсон дворецкого.

Белтон указал в сторону серебряного подноса, стоявшего на перилах балюстрады. На подносе лежали три запечатанные записки.

— Я не знаю, как это произошло, но вот все, что от них осталось.

Райли и Мейсон обменялись встревоженными взглядами. Мейсон взял одну из записок и увидел на восковой печати знакомый герб Дэландеров.

— Это от Дэла, — сказал ей Мейсон. Он сломал печать и развернул записку. — Я и представить себе не мог. — Мейсон остановился. — Просто не верю!

— Что такое? — Райли приподнялась на цыпочки и прочитала:

«Эшлин!

Прости, что сообщаю тебе таким образом, но я вынужден обойтись запиской. Трусость, конечно, но это единственное, что я могу сейчас сделать. Обещай мне, что не вызовешь меня на дуэль, потому что я ненавижу вставать на рассвете и предпочел бы оставаться в постели с женой, а не встречаться с тобой холодным утром на поляне. Да, друг мой, с женой. Я сбежал с твоей племянницей Беатрис. Мы направляемся в Шотландию, чтобы там укрыться от мести моей матушки. Не знаю, почему я не подумал об этом раньше, но Беа очень умная девушка и прекрасно играет в пикет, так что матушка будет счастлива.