Мадонна с лилиями   ::   Картленд Барбара

Хотя Фейн, разумеется, не был столь сентиментален, как Его Высочество, он не раз ловил себя на мысли, что, когда смотрит на картину, ему кажется, будто он слушает средневековую любовную балладу, исполняемую под аккомпанемент старинного спинета.

В то же время маркизу было слегка досадно, что не он является счастливым обладателем этого шедевра. «Проклятие! — подумал он, когда впервые увидел мадонну у принца Уэльского. — Лучше бы я сам нашел ее…»

Картина неудержимо влекла к себе маркиза, и не было случая, чтобы он, переступив порог Карлтон-хауз — а это происходило по меньшей мере несколько раз в неделю, — не направился бы в музыкальную комнату, чтобы вновь насладиться полюбившимся ему шедевром, носившим, как позднее стало известно Фейну, поэтическое название «Мадонна с лилиями».

Именно эти слова были написаны мелкими изящными буквами на обороте холста, и хотя существовала вероятность, что они не принадлежали перу самого художника, а были добавлены позднее, слова эти врезались маркизу в память.

И вот перед ним то же самое лицо, только на портрете кисти Ван Дейка! Это казалось невероятным и тем не менее было именно так…

Композиция картины, разумеется, была несколько иной, да и фигура мадонны в исполнении Ван Дейка лишилась той воздушности и утонченности, которые отличали творение Лохнера, и вместе с тем, поставленные рядом, обе мадонны походили друг на друга как две капли воды.

Те же огромные выразительные глаза, тот же аккуратный маленький носик, те же красиво очерченные губы и, наконец, то же неземное выражение лица, божественный экстаз, словно ее посетила святая благодать.

— Это просто удивительно! — воскликнул маркиз, не в силах сдержать своих чувств.

— Согласен с вами, — кивнул головой принц. — Да и как такое могло случиться? Разве что Ван Дейк копировал Лохнера…

— Это крайне маловероятно, — возразил маркиз. — Из всего, что мы знаем об этом выдающемся мастере, следует, что он был слишком горд, чтобы копировать других, да и свои картины всегда рисовал с натуры.

Не могли же одни и те же натурщицы позировать и Ван Дейку, и Лохнеру, — задумчиво произнес принц.

Маркиз кивнул. Действительно, такого быть не могло по одной простой причине — художники жили в разное время. В начале шестнадцатого века в Кельн приехал Альбрехт Дюрер, и отцы города с гордостью показали ему последнее произведение Лохнера — картину под названием «Поклонение волхвов». На просьбу знаменитости рассказать поподробнее об авторе шедевра ему не смогли ничего толком ответить. Сообщили лишь, что Лохнер приехал в Кельн из небольшого городка Меерсбург, расположенного на берегу Боденского озера, какое-то время жил и работал здесь, и умер в бедности.

Таким образом, получалось, что Лохнер умер между 1451 и 1460 годом.

Маркиз лишь подумал об этом, а принц Уэльский, словно прочитав его мысли, сказал:

— А Ван Дейк родился в 1599 году и умер в Лондоне в 1641-м.

— Конечно, он мог копировать картины Лохнера, путешествуя по Европе… — задумчиво произнес маркиз.

— Я тоже об этом подумал, — кивнул головой принц. — И все же тут кое-что не сходится… Ни на одном другом портрете кисти Ван Дейка нет такого лица, как у этой мадонны, не говоря уже о ее утонченности и одухотворенности.

Это верно, — согласился с принцем маркиз. — Полагаю, мы имеем дело с подлинником?

— Ее принес мне Айзеке. Он уверял, что это одно из лучших произведений Ван Дейка, которые ему когда-либо доводилось видеть.

— Неужели Айзеке продал вам эту картину? — недоверчиво воскликнул маркиз.

Подумав, он добавил:

— Если я правильно помню, Лохнера вам тоже продал Айзеке…

— Ну да, конечно, — нетерпеливо прервал Фейна принц. — Вот только не пойму, к чему вы клоните?

— Пока сам не знаю, — честно признался маркиз.