Муж и жена   ::   Парсонс Тони

Хотяведьникогданезнаешь, чтостобойбудет. Насвоемопытеяубедился, чтосупругиприходятиуходят, абытьродителемнеперестаешьникогда. Кактамговорится? Покасмертьнеразлучитнас.

***

ВПарижемыпланировалиуспетьсделатькучудел.

ПэтхотелподнятьсянаЭйфелевубашню, ноочередьбылажуткодлинной, имырешилиотложитьсвоюэкскурсиюнаследующийраз. ЯдумалповестиеговЛувр, нопотомрешил, чтоомслишкомдляэтогомал, амузей, наоборот, оченьбольшой.

ПоэтомумысначалапроехалинаречномтрамвайчикевнизпоСене, апотомперекусилихрустящимибутербродамивмаленькомкафе.

— Французскийсырнаподжаренномхлебе, — сказалПэтснабитымртом, — вотчтоможетбытьпо-настоящемувкусно!

ПотоммыпошливЛюксембургскийсадипогонялиподегокаштанамипластиковыйфутбольныймяч, наскамейкахсиделимолодыепары, авокругнихразгуливали, принюхиваяськстволамдеревьев, идеальноухоженныесобаки. Приэтомвсевокругнаспочему-токурили, какбудтовернулисьвпятидесятыегоды.

Этовоскресеньенеочень-тоотличалосьотнашихобычныхвоскресений, еслинесчитатьпрогулкипорекеироскошныхфранцузскихбутербродов. Ноунасобоихбылоощущение, чтоэтоособыйденьи, наверное, насердцеунасбылонеобыкновеннолегко. Вовсякомслучае, нетак, какобычновЛондоне… Такойденьхочетсявложитьвбутылку, чтобысохранитьнавсюжизньичтобыниктонемогувасегоотобрать.

Всешлопрекрасно, покамыневернулисьнаСеверныйвокзал. Сразуже, кактолькомывошливзалотправленияпоездов, расположенныйнапервомэтажездания, почувствовали, чточто-тонетак. Кругомтолпилисьлюди. Путешествующиеодиночкисосвоимирюкзаками, бизнесмены, группытуристовсэкскурсоводами— всерастерянночего-тоожидали, потомучтонапутяхявнобылочто-тоневпорядке. Толькониктонезнал, чтоименно.

Поезданеприбывалиинеотправлялись.

Тут-тояипонял, чтомыздорововлипли.

***

Янесказаннорад, чтомойсобственныйотецнедожилдовсегоэтого. Онбыумеротразрывасердца, клянусьБогом!

Хотявглубинедушиязнал, чтоникогданепроводилбесконечноеколичествочасоввобществеотцаимойсобственныйотецникогданевозилменявПарижнаодиндень.

Может, яивыроспододнойкрышейсмоимотцом, но, работаяшестьднейвнеделюдопозднеговечера, онвозвращалсядомойсовершенноизмотанный, невсостояниипроизнестинисловаи, сидяпередтелевизором, молчасъедалприготовленныйдлянегоужин, усталонаблюдая, кактанцуютдевушкиизансамбля«ПэнзПипл».

Из-затогочтоотецмноготрудился, чтобызарабатыватьденьги, мыснимредкобываливместе. СПэтомменяразделялиразводсегоматерьюиневозможностьжитьснимиводномдоме. Имеласьливэтомзначительнаяразницамеждумоимотцом, мнойиПэтом? Да, имелась.

Дажееслипринятьвовниманиетотфакт, чтоотцаявиделредко— илиясебеэтопридумал? — ядосихпорпомнюкаждуюнашуснимигрувфутбол, каждыйсовместныйпоходнастадион, дажевсепосещениякино. Приэтоммойотецникогданеопасался, чтоменяунегоотнимутилияначнуназыватьпапойкого-тодругого.

Онмногоеповидалвсвоейжизни— голодноебедноедетство, мировуювойну, иумеронотрака. Ноникогдаемунегрозилорасставаниессыном.

«Ну, подожди. Придетотецдомой», — сноваисноваповторяламоямать. Такяипровелсвоедетство, ожидая, когдаотецпридетдомой. Может, иПэттакжеждалменя. Носердцемонпонимал, чтоегопапаникогданепридетдомой. Большенепридет.

Мойотецвсегдасчитал, чтосамоеужасноенасвете— бытьплохимродителемдлясвоегоребенка. Но, оказывается, естькое-чтоипохуже.

Бытьдлясвоегоребенкачужим.

Конечноже, яхочу, чтобымойсынбылсчастлив. Яхочу, чтобыонхорошоотносилсяксвоейматери, чтобыонладилсееновыммужем, чтобыунеговшколевсешлохорошоичтобыонсознавал, чтоемуповезлостакимдругом, какБерниКупер.

Ноещеяхочу, чтобымойсынлюбилменятакже, какраньше.

Давайтенебудемзабыватьтакуюмалость.