На пороге счастья   ::   Линн Патриция

– Я всего-навсего хочу встать с постели, одеться и заняться своей обычной жизнью, – сквозь зубы брюзжал Коди. – Разве я прошу так уж много?

Брент Смолл беззаботно пожал плечами:

– Пока не знаю. Дай-ка прослушаю твои легкие.

Коди вытерпел осмотр, решив, что все равно переупрямит старенького врача, если тому вздумается порекомендовать постельный режим.

Кэтлин подозрительно долго отсутствовала – всю неделю. Была здесь в последний раз в день его возвращения из больницы. Коди пытался вызвать ее на разговор, раскрыть ей свою душу. Но Кэтлин лишь отмахивалась, твердя, что они обязательно побеседуют всерьез, как только к нему вернутся силы. А потом просто как в воду канула. Он медленно сходил с ума. И решил, что больше не вынесет неизвестности. Кто его знает, что на уме у этой женщины...

– Ладно, так и быть. Можешь встать с постели и немного походить по дому, – жизнерадостно объявил врач. – Только не напрягаться, ясно?

– Я понял, понял! – заверил его Коди.

Брент убрал инструменты в докторский саквояж и строго взглянул на своего пациента.

– И сразу же дай знать, если возникнут сложности. Я передам Дженни, что тебе можно вставать.

Не успел доктор выйти, как Коди уже был на ногах, разыскивая свои джинсы. Жутко неудобно, когда ты не у себя дома, но отец и Дженни настояли, чтобы после больницы он пожил у них. Если удастся переупрямить их, то больше он не проведет здесь ни одной ночи. Решено: сегодня Коди будет спать в своей собственной постели.

Главное сейчас – разыскать Кэтлин и поговорить с ней. Пора уже внести ясность в их отношения и получить ответы на все не дававшие покоя вопросы.

Коди с удовольствием разглядывал свежую ленту гравийной дороги, ведущей к музею. Оказывается, Кэтлин не сидела без дела, пока он валялся в постели. Из него и сейчас помощник пока никудышный. Может быть, следует отложить открытие на недельку-другую...

Тут его мысли приняли совсем другое направление. Коди как раз въехал на пригорок, откуда открывался прекрасный вид на музей. Он даже притормозил и замер, разглядывая. Старое колониальное здание торжественно сияло в солнечных лучах новой белой краской, а ставни покрасили в серебристо-серый цвет. Площадка для парковки автомобилей чернела свежеуложенным асфальтом к югу от здания музея, и Коди насчитал там пять машин. Крошечный островок зелени посреди центрального подъездного пути украшал огромный щит, информирующий посетителей о том, что они только что прибыли в Музей западного искусства имени Сары Энн Вашингтон.

Коди в сердцах обругал себя полудурком и даже хуже, пока выбирался из машины и шагал к крыльцу. Неужели тебе было бы лучше, высиживай она все это время рядом с кроватью? Наверное, твое эго было бы очень довольно. Но речь ведь шла не только об этом.

Если фасад удивлял, то интерьер просто поражал воображение. Дубовый паркет натерли до такой степени, что узор волокон сам по себе стал произведением искусства. То же самое проделали и со ступенями витой лестницы, перилами и балконом внутренней галереи. Деревянные рамы и дверные косяки из дуба сверкали высохшим лаком.

Сверху доносился шум голосов. Коди шагнул вправо и сразу же увидел несколько картин отца, расставленных вдоль стены. Наверное, Кэтлин еще не решила, где что повесить. Коди прошел дальше, тихое эхо его шагов двигалось вместе с ним. Здесь было много работ отца, но присутствовали и работы других художников.

И лишь в последней комнате Коди отыскал самое ценное, на его взгляд, сокровище. Кэтлин стояла на коленях на полу и держала в руках блокнот. Возле нее лежало около сотни лоскутных одеял. Вот Кэтлин рассеянно убрала упавшую на лицо прядь светлых волос и внимательно прочитала записи.