Непорочная белизна   ::   Ховард Линда

Она оглядела себя оценивающе и решила, что для тридцатилетней женщины ее тело было совсем неплохим. И действительно, фигура была хоть куда – стройная и гармоничная, видимо, благодаря постоянной физической работе на свежем воздухе. Грудь небольшая, но высокая и красивой формы; ничего лишнего на животе, весьма милые ягодицы.

Но это тело не знало мужчины уже пять долгих лет.

Хоуп мгновенно отогнала эту мысль. Конечно, она с удовольствием занималась любовью с Диланом, но секс никогда не стоял на первом месте в ее жизни. Пару лет после его смерти у нее не возникало даже малейших сексуальных желаний. Потихоньку ситуация менялась, но не настолько, чтобы она чувствовала необходимость срочно принимать какие-то меры. Однако сейчас желание было таким, что она невольно сжала ноги. Наверное, это было из-за ванны – теплая вода касалась ее тела, словно ласкала ее.

На глаза навернулись слезы. Хоуп закрыла их и еще глубже опустилась в воду, как будто желая спрятаться в ней от своих желаний. Она хотела секса. Жаркого, страстного, зажигающего сердце. И снова хотела любить и быть любимой. Она хотела, чтобы долгими ночами кто-то был рядом с ней. Она хотела ребенка – ходить не спеша, вразвалочку, с тяжелым животом и налившейся грудью, ощутить зарождение новой жизни в своем чреве.

О, она так хотела этого!

Хоуп позволила себе погоревать пять минут о своей горькой участи, потом вздохнула, села, открыла пальцами ноги сток ванны. Встав, она задернула шторки и включила душ, смывая с себя остатки мыльной пены и тоски.

У нее не было мужчины, зато у нее была симпатичная пижама из толстой фланели, которую она и надела, наслаждаясь ее теплом и комфортом. Фланелевая пижама всегда давала ей ощущение покоя и умиротворения, как тарелка горячего супа в холодный день.

Почистив зубы, причесавшись и нанеся на лицо увлажняющий крем, а также надев теплые шерстяные носки. Хоуп почувствовала себя значительно лучше. Она уже давно не позволяла себе расслабляться в теплой ванне и горевать о своей нелегкой участи. Да и поздно уже было жалеть о былом!

Тинк ждал ее внизу возле лестницы. Он вилял хвостом, растянувшись перед нижней ступенькой, так что Хоуп пришлось через него перешагнуть.

– Мог бы и подвинуться, – как всегда, сказала она ему. Но Тинк пропустил замечание мимо ушей, считая своим законным правом валяться, где ему вздумается.

По сравнению с теплым вторым этажом внизу было достаточно прохладно. Она расшевелила огонь в камине и согрела в микроволновке чашечку какао. С этой чашкой, книгой и небольшим фонариком она расположилась на кушетке. Положив под спину подушки, а на ноги накинув плед, умиротворенная, она погрузилась в чтение.

Время летело незаметно. Хоуп задремала, а когда проснулась, часы на камине показывали без десяти одиннадцать. Она подумала, что пора идти спать, но глупо перебираться в спальню, когда она так удобно устроилась здесь. С другой стороны, все равно нужно было встать, чтобы поддержать почти угасший огонь. Зевая, Хоуп подкинула в камин пару поленьев. Тинк подошел к хозяйке, и она потрепала его за ухом. Внезапно собака замерла, насторожилась и глухо зарычала, потом бросилась к входной двери и яростно залаяла.

Там, снаружи, кто-то был.

Хоуп не представляла, как Тинк мог что-то услышать сквозь завывания ветра, но все же, доверяя его острому чутью, бросилась в спальню отца, схватила со стойки ружье и коробку патронов с полки, принесла все это в комнату и при свете зарядила ружье пятью патронами.

Шумел ветер, лаял Тинк, и сквозь этот шум ничего не было слышно.

– Тихо, Тинк! – скомандовала Хоуп. – Ко мне!

Тинк встал рядом с хозяйкой, беспокойно глядя на дверь. Она погладила его по голове, повторяя про себя слова молитвы. Собака вновь зарычала и напряглась всем телом.