Невеста маркиза   ::   Лафой Лесли

– Ты можешь дать мне целую вечность и еще один день, – прошептал Тристан, легко касаясь губами ее губ, – но это ничего не изменит, Симона. Я тебя люблю. Я люблю тебя с той минуты, когда ты села на подоконник и предложила мне добиваться тебя.

– А теперь, когда ты меня добился?

– Так я тебя добился? Ты моя?

– Целиком и полностью. Я люблю тебя с той минуты, как ты ухмыльнулся и ловко срезал с меня платье.

– Ну и ну! – Тристан в восторге помотал головой.

– А помнишь тот морской узел? Я тогда чуть в обморок не упала.

Он рассмеялся.

– Похоже, мы потратили даром массу времени. – Он быстро расстегнул пуговицы ее блузки. – Что ты скажешь на то, чтобы больше его не тратить впустую?

Симона прищурилась:

– Возможно, сейчас тебе не следует слишком напрягаться.

Тристан медленно улыбнулся – он отлично знал, как действует на нее его улыбка.

– Счастливые люди поправляются быстрее, поверь.

Симона с трудом перевела дыхание:

– Только не в том случае, когда у них рвутся швы, открываются раны, и они умирают от потери крови.

Умереть от потери крови? Ну уж нет!

– Думаю, в ближайший час у меня ничего не порвется – ну, может, только твоя блузка, если ты не придвинешься так, чтобы я смог расстегнуть пуговицы.

Симона не двинулась с места.

– Ты ведь не собираешься стать одной из вечно беспокоящихся и суетящихся жен?

– Если ты на такую рассчитывал, – ответила она и, тихо засмеявшись, встала с кровати, – то тебя ждет горькое разочарование.

Тристан напрягся.

– Куда это ты собралась?

– Разве не ясно? – Симона подошла к столику. – Мне давно следовало бы уйти домой, чтобы подумать о спасении остатков благопристойности и все такое прочее.

Благопристойности? Если бы сейчас благопристойность Симоны кого-нибудь интересовала, то Хейвуд уже стоял бы в ногах его кровати и неодобрительно хмурился.

Спрятав улыбку, Тристан спросил:

– Полагаю, тебя уже ждут внизу, чтобы забрать домой?

– Я об этом ничего не знаю.

– Милая, если уж Хейвуду все равно, то остальным и подавно. И потом нам слишком поздно притворяться, будто нас интересует благопристойность. Как говорят в таком случае, корабль уже давно уплыл.

Симона вздохнула:

– Тогда скажи, может, тебе хочется есть?

– Хочется, но не есть.

– Значит, ты хочешь чего-нибудь выпить? Кстати, миссис Дэвис принесла чаю…

– Нет, только не чай! – К этому моменту в голове Тристана уже стал складываться блестящий план. – У меня в секретере есть бутылка бренди.

Симона подошла к богато украшенному резьбой секретеру из красного дерева и опустила крышку.

– Тут еще две рюмки! – с удовлетворением отметила она, доставая из пазов открывшееся ее глазам сокровище – фляжку и две стопки. – Как это предусмотрительно с твоей стороны!

Она налила в каждую рюмку по щедрому глотку, потом снова закрыла бутылку и протянула одну рюмку Тристану.

– Смотри, как бы от этого у тебя еще больше не заболела голова.

– Напротив, это поможет мне забыть о боли, – ухмыльнулся Тристан, принимая рюмку.

– Что еще я могу тебе подать? Ты уверен, что не хочешь есть?

– Уверен. Там у меня в шкафу, – добавил он, терпеливо продолжая осуществлять свой план, – лежит альбом для этюдов и угли. Выдвини нижний правый ящик.

Симона внимательно посмотрела на него, потом тихо рассмеялась, отпила немного бренди и пошла к шкафу. Тристан наблюдал за тем, как она наклоняется и достает его рисовальные принадлежности: улыбка его стала шире, кровь разгоралась от восхищения.

– И что ты намереваешься рисовать? – спросила она, возвращаясь к нему.

– Тебя.

– Вот как…

– Я ведь обещал тебе это сделать, помнишь?

– Конечно, помню.