Озорная леди   ::   Холбрук Синди

 — Ты должна пойти поискать нож… Но боже тебя упаси потревожить по этому поводу кого-нибудь еще, посмей хоть слово сказать об этом, ты очень пожалеешь! Если я услышу какую-нибудь сплетню, то буду знать, что она исходит от тебя, и в этом случае я устрою тебе такую головомойку, что ты ее век не забудешь! Поняла?

Чентел была намного миниатюрнее, нежели ее пышнотелая служанка, но при случае она умела заставить себя бояться. Страх в глазах горничной пробудил в девушке угрызения совести, но ей вовсе не хотелось, чтобы слухи о том, что хозяйку Ковингтон-Фолли нашли утром привязанной к кровати, стали всеобщим достоянием. Поэтому она сделала зверскую физиономию, и Джульет задрожала от страха.

— Теперь иди! — приказала ей Чентел. Горничная только кивнула в ответ, и Чентел заметила, что, выходя из спальни, она осенила себя крестным знамением. Потянулись долгие мучительные минуты ожидания. Наконец Джульет ворвалась в комнату, с диким видом размахивая огромным ножом, которым на кухне резали мясо.

— Будь поосторожнее! — воскликнула Чентел, с опаской наблюдая, как служанка управляется с ножом.

К счастью, Джульет резала только веревки, вероятно по случайности не задев хозяйку. При этом она что-то непрестанно бормотала, и пару раз лезвие прошло так близко от вен на запястьях, что Чентел закрыла глаза. Наконец последний рывок — и руки Чентел оказались на свободе.

— Прекрасно, Джульет, — сказала Чентел, тут же отбирая у нее смертоносное оружие. — А теперь я хочу, чтобы ты сейчас же послала гонца в наш городской дом к мистеру Тедди, — говорила она, перерезая веревки на ногах.

— Слушаюсь, мэм. — И тут небольшая морщинка нарушила безмятежное спокойствие ее лба. — А вы разве не позавтракаете вместе с ним внизу?

Пальцы Чентел замерли на ручке ножа.

— Что, Тедди внизу?

— Да, мэм. Они приехал вчера поздно вечером.

Нож задрожал в руках Чентел. Она отбросила его в сторону и спрыгнула с постели.

— Значит, он был здесь, когда… Тоже мне защитник! Ой! — Тут она яростно запрыгала на одной ноге, дожидаясь, пока кровообращение придет в норму. — Забудь про поручение, — заявила она, устремляясь к двери, глаза ее блестели, ноздри раздувались от злости, — я сама ему все передам. Тедди! Тедди, я должна немедленно с тобой поговорить, — заявила она, распахнув дверь в малую столовую. Эта комната, отделанная в розовых, зеленых и солнечно-желтых тонах, когда-то выглядела очаровательно; стены были увешаны английскими пейзажами, а в серванте стоял сервиз из лиможского фарфора, сделанный по заказу и потому украшенный орнаментом из знаменитых роз Ковингтонов. Теперь же обветшалые обои изобиловали какофонией абсолютно не гармонирующих друг с другом картин и рисунков, собранных со всего дома, а все сколько-нибудь ценные вещи перешли в чужие руки. Чентел подошла к брату, который сидел за столом и с аппетитом поглощал то, что лежало перед ним на большом блюде.

— Доброе утро, дорогая, — произнес Тедди, прожевывая огромный кусок копченого лосося. Его водянистые карие глаза широко распахнулись в удивлении, когда он ее рассмотрел: — Сестра, ты не одета?! Это неприлично. — Замешательство отразилось на его широком веснушчатом лице. — Может быть, ты заболела?

Чентел только вздохнула при взгляде на брата, столь же непохожего на нее, сколь были различны их отцы. Очаровательный и беззаботный бездельник, ответственный за появление на свет Чентел, отдал богу душу, когда его легкая коляска столкнулась с тяжело нагруженной телегой, при этом он не только окончил свою жизнь, но и не смог установить новый рекорд на трассе Лондон — Ливерпуль. Семья на этом потеряла пятьсот фунтов стерлингов.

Отец Тедди был совсем другим. Он не интересовался ни скачками, ни сумасшедшими пари, его привлекали только карты. Он был известен своим добросердечием и потрясающим невезением во всех азартных играх. К сожалению, умом он был обделен с рождения. Смерть застала его в собственной постели: он подавился куриной косточкой.