Солнечный поцелуй   ::   Ванделер Альберта

— Винсент Эбернотт! Шеннон! Могучий Вине! Спасатель! Ну тот, о котором в последнее время много пишут. Он вытаскивает газеты.

Шеннон ахнула — она вспомнила.



2

Звезда Винсента Эбернотта взошла неожиданно и стремительно. Пять лет назад далласская «Стар», влачившая до тех пор жалкое существование и не пользовавшаяся популярностью даже в родном Техасе, ворвалась вдруг в десятку наиболее влиятельных газет штата, за год вдвое увеличив тираж. Автором чуда в журналистских кругах называли некоего молодого и амбициозного менеджера, выпускника Йельского университета. Не прошло и двух лет, как чудо повторилось уже в скромной Монтане. Конечно, успех провинциальной «Рипорт», едва ли не единственного печатного органа городка Грейт-Фаллс, прошел практически мимо внимания широкой общественности, но знатоки знали: газета просто прыгнула выше головы. Утроение тиража, привлечение имеющих общенациональную известность авторов, совершенно новый, можно сказать, революционный способ подачи информации, ликвидация долгов… Опыт «Стар» и «Рипорт» наглядно свидетельствовал — провинциальная газета может приносить прибыль и при этом оставаться независимой. Имя творца очередного успеха одни произносили с уважением, другие с завистью: Винсент Эбернотт. Разумеется, нашлись и критики, утверждавшие, что ничего особенного не произошло, что Эбернотт использует давно известные технологии и обязан своими достижениями неким закулисным махинаторам, создающим дутую знаменитость, что он закачивает в провинциальные листки собственные средства, создавая мыльные пузыри, которые неминуемо лопнут, как только иссякнет подпитывающий их финансовый источник.

И тогда Винсент Эбернотт совершил третье чудо. На этот раз он реанимировал не что-нибудь, а лос-анджелесскую «Пасифик тайме». И не просто реанимировал, а вернул в десятку самых популярных изданий Тихоокеанского побережья. Критики умолкли, а Винсент стал знаменитостью. Могучий Вине, Спасатель, Реаниматор — как только ни называли новоявленного гения менеджмента.

И вот он объявился в Сан-Франциско.

Зачем?

Неужели его цель — «Ньюс»?

Странное дело, Саймон Бертон не предпринял ни малейшей попытки задержать Шеннон. Более того, у нее сложилось впечатление, что он вообще хочет избавиться от нее как можно скорее.

— Да-да, все хорошо. Вы молодец, мисс Ридж. У меня нет никаких замечаний.

С трудом скрывая удивление, Шеннон встала со стула.

— Так я могу идти?

Бертон даже не поднял головы — похоже, у него появились другие заботы.

— Конечно, идите.

— Тогда до понедельника, мистер Бертон?

— Да-да, до понедельника, мисс Ридж. Шеннон поспешно выскользнула за дверь, все еще опасаясь, что в последний момент редактор очнется, выйдет из транса и попросит задержаться, чтобы возобновить скучную, бесперспективную осаду.

Шейлы в кабинете уже не было — она всегда уходила с работы ровно в пять минут шестого, — а потому Шеннон схватила со стула сумку, проверила, выключен ли компьютер, заглянула в ящики стола и вышла в коридор. В тот самый момент, когда дверь захлопнулась и щелкнул замок, в офисе зазвонил телефон.

Возвращаться плохая примета, и Шеннон, поколебавшись, все же направилась к лифту.

Звонили Шеннон много. Те, кому нравилась ее рубрика. Те, кто ее терпеть не мог. Звонили поклонники прежней ведущей Лизы Кранц. Иногда Шеннон приходилось отвечать в день на два или даже три десятка звонков. Некоторые проливались бальзамом на душу, после других хотелось как можно скорее встать под душ. На первых порах было особенно трудно. Шеннон до сих пор помнила звонок некоей особы, обвинившей ее в подкопе под Лизу.