Строптивая герцогиня   ::   Хантер Мэдлин

В его воображении возникали то намокший красный шелк, то обнаженная грудь.

Время от времени доносился сердитый голос герцогини. Она угрожала уволить всех и каждого. Чарлз бросил вопросительный взгляд на Эйдриана.

— Можете идти. Вы знаете, что делать, — распорядился тот.

Третий пес подошел, поджав хвост. Эйдриан снисходительно выслушал дружеское сопение, затем жестом приказал животному лечь. Налив себе вина, он вытянул ноги и приготовился ждать.



Глава 2

Сжав виски руками, София медленно покачивала головой из стороны в сторону. О Господи, за что ей такая мука, ведь она выпила всего лишь на пару бокалов больше, чем обычно!

— Он все еще здесь?

Дженни со скрипом отворила дверь и высунула нос.

— Да, сидит у камина, словно у себя дома.

София жестом приказала двум другим горничным, которые вытирали воду около ванны, удалиться.

— А теперь можете идти спать. Остальное подождет до утра.

Лизетт и Линетт выскользнули за дверь. И София успела разглядеть мужчину, сидящего в окружении ее собак.

Эйдриан Берчард. Она знала Берчардов. Рэндалл Берчард, граф Динкастер, был другом ее отца.

Единственное, что она знала о сидящем сейчас у нее Берчарде, — то, что рассказала ей Дженни. Оказывается, он прибыл сюда по поручению короля и должен привезти ее в Англию.

— Отошли его. Пусть уходит.

— Не думаю, что он согласится. Он предупредил, что останется здесь, пока вы не соизволите переговорить с ним.

София оттолкнула Дженни в сторону и сама просунула нос в щелку. Эйдриан Берчард пил ее вино, сидел около ее камина и чесал ее Юри за ухом. Он выглядел довольно живописно с темными спутанными волосами, черными глазами и в черном вечернем костюме. Многие женщины не возражали бы, если бы обнаружили его в своих покоях.

Он обладал неотразимой внешностью, которая волновала ее, несмотря на ее болезненное состояние. Более того, он производил впечатление какого-то авантюриста, в нем заключалось нечто загадочное. Оно привлекало и тревожило. Покрой его одежды и то, как он свободно расположился в чужом доме, выдавали в нем английского аристократа. В нем явно ощущалось воспитание, которое невозможно подделать. Но его лицо… заставляло усомниться в его английском происхождении.

Он не похож на светловолосого графа Динкастера. У него густые волнистые черные волосы и очень темные глаза, глубоко сидящие и формой напоминавшие те, что встречаются у уроженцев Средиземноморья. Их контраст с его светлой кожей казался неестественным. В уголках четко очерченного рта пролегали жесткие складки, придававшие его лицу некоторую жестокость.

Она не могла отделаться от впечатления, что если он наденет другое платье, изменит манеру поведения и добавит несколько психологических деталей, то больше станет походить на испанского гранда, чем Стефан на польского принца.

Но если Стефан и мог не быть принцем, он все равно оставался поляком в отличие от Эйдриана Берчарда.

Чем больше она разглядывала его, тем больше он пробуждал в ней неприятные воспоминания. Она старалась отбросить в сторону темные тучки, которые сопровождали события прошедшей ночи. Ей крайне неприятно сознавать, что она провела несколько часов собственной жизни, абсолютно не помня происходящего с ней.

Держа в руках корсет, Дженни обратилась к хозяйке:

— Вы в состоянии одеться сейчас, миледи?

— Я не имею ни малейшего желания одеваться специально для него. Достань фиолетовый пеньюар, как-нибудь уложи волосы и набрось шаль мне на плечи. Думаю, вполне достаточно. Если он будет шокирован, мне все равно.

— Не думаю, что вы можете шокировать его, — проговорила Дженни, пряча улыбку и открывая дверцы гардероба. — После того, что он уже видел, смешно, если бы он смутился от вашего абсолютно приличного пеньюара.