Упрямица   ::   Марш Эллен Таннер

– Не упрямься, дурачок ты мой, – шептала Рэй­вен, склоняясь в седле и заставляя жеребца побыстрее дви­гаться вверх по петляющей дороге, обсаженной стройными кедрами. Дорога вела к крытой черепицей конюшне. Синнабар влетел во двор конюшни, и из ее дверей тут же появился грум – волосатый человек в высоких сапогах и кожаном фартуке. Рэйвен кинула ему поводья.

– Хорошо прокатились, мисс Рэйвен? – спросил он, улыбнувшись во весь рот.

– Да, Сэм, – ответила Рэйвен, грациозно сосколь­знув с лошади. Ее амазонка из изумрудно-зеленого бар­хата была сшита по последней моде, и короткий жакет, отделанный золотой косичкой, прекрасно облегал узкую талию и высокую грудь, восхитительно расширяясь на бедрах. Волосы Рэйвен, блестящие и черные как смола, были заплетены и уложены в пучок – его аккуратно удерживали на грациозной шее тончайшая сеточка и шпиль­ки. Непослушные кудри, выбившиеся из прически во вре­мя бешеного галопа, обрамляли ее лицо, и Рэйвен беспорядочно засунула их под шляпку. Огромные кошачьи глаза Рэйвен все еще полыхали гневом на преподобного Парминстера.

– Надо же, а ведь он нисколько не утомился! Ему такие скачки нипочем! – восхищенно покачал лохма­той головой Сэм, когда освободившийся от хозяйки конь резво ткнулся в его ладонь. Грум знал все хитрости жеребца и крепко зажал поводья, чтобы Синнабар не выкинул какой-нибудь трюк и не сбежал. Конь заржал, сверкая белками глаз и стуча подковами по булыжнику, выбивая искры.

– Бедняга Синнабар, – пробормотала Рэйвен, пог­ладив мускулистую шею жеребца. – Может быть, по­позже я еще раз прокачусь на нем.

– Не-а, не получится, мисс Рэйвен, у вас не будет времени, – сочувственно произнес Сэм. – Клерк мис­тера Хаггарта приезжал сразу после вашего отъезда. Он передал, что хозяин зайдет к вам около двух.

– Интересно, зачем? – удивленно протянула Рэй­вен, нахмурив брови.

– Откуда мне знать, мисс?

Рэйвен пожала плечами и улыбнулась старому груму, её темно-золотые глаза потеплели.

– Не важно, Сэм. Пусть кто-нибудь из конюхов прокатится на нем попозже – чтоб поубавить ему прыти.

Сэм снял с Синнабара седло и усмехнулся:

– Если уж ваши дикие скачки его не угомонили, то, видать, ему на роду так написано. Да и кто из парней согласится взобраться на этого дьявола?

Рэйвен рассмеялась своим мелодичным смехом и от­правилась через двор в дом. Она спешила, и бархатные юбки, шурша, развевались за ней. Потихоньку просколь­знув через вход для прислуги, она взлетела по лестнице в западное крыло, где находилась её спальня, не глядя на строгие лица предков, взиравших на нее с портретов, раз­вешанных вдоль длинной галереи. Это были темноволо­сые люди, страстные и гордые, в чьих текла непокорная кельтская кровь. В большинстве своем – воины, ското­воды, предводители пиратов, а позже – пэры и лорды, доверенные английских королей. В их строгих профилях была запечатлена история Корнуолла и будущее их по­томков, включая и Рэйвен. Ее завораживающая красота также была частью их наследия, как и её гордый мятеж­ный дух.

Окна в спальне Рэйвен выходили на морс и позво­ляли наблюдать захватывающее зрелище – бушующую морскую стихию под открытым небом. Правда, из-за густой пелены тумана сегодня трудно было различить, где кончается одно и начинается другое. С карнизов капала влага, хрипло вскрикивали грачи в продуваемом ветрами небе. Все это было до боли знакомо Рэйвен, хотя море могло мгновенно превращаться из грозной стихии в прекрасную аквамариновую гладь, когда солнечные лучи согревали пенные буруны, прибрежный песок и гальку.

«Сколько же солнечных дней повидала я из этого окна? – подумала Рэйвен, подходя к окну и отодвигая штору.