За порогом мечты   ::   Хейер Джорджетт

– Конечно нет, мэм, – степенно согласился Миттон. – Не может, конечно. Думаю, несварение она придумала сама. А насчет чахотки – это все не более чем обыкновенная простуда, которая гуляет у нас в округе, всякому ясно. Одним словом сказать, покамест здешний новый доктор сумел ее убедить, что она не может рассчитывать ни на что большее, чем легкий кашель.

Тут в глазах старого слуги появился игривый огонек, отчего Эбби сразу приняла строгий хозяйский вид. Старик покачал головой и добавил только:

– Уж как она вас рада будет увидать! Последний день прямо места себе не находила, все боялась, что у нее снова приступ будет, а вы в это время приедете…

– Тогда я немедленно иду к ней! – воскликнула Эбби и побежала вверх по лестнице, оставив служанку в обществе старика дворецкого. Пожилая миссис Гримстон была в свое время нянькой трем детям этой семьи, а Миттон служил тут дворецким вообще с незапамятных времен, так что между двумя слугами не утихала борьба за право верховенства среди прислуги. Вот и сейчас миссис Гримстон сумрачно посоветовала Миттону поменьше трепать языком о господских хворях, а позаботиться о сундучке хозяйки.

В это время Эбби, взбегая вверх по лестнице, на первой же площадке попала в объятия своей старшей сестры. Та наскоро вытерла слезы и приказала Эбби, чтобы она не смела открывать рот, пока не отдохнет с дороги, не примет ванну и не перекусит; вслед за тем старшая мисс Вендовер, отчаянно противореча самой себе, велела Эбби немедленно рассказать о дорогих Джейн и Мэри, а в особенности подробно – о милом малютке, родившемся у Джейн.

Сестры разнились по возрасту на целых шестнадцать лет, ведь Эбби была младшей, а Селина – самой старшей в большой семье, в которой трое детей умерли во младенчестве, а самый старший сын – не так давно, уже в весьма зрелом возрасте. Теперь в промежутке между Селиной, которой давно перевалило за сорок, и Эбби, имеющей в своем активе, точнее, в пассиве двадцать восемь лет, оставались лишь Джеймс, Мэри и Джейн. Именно у Джейн, которая была замужем за богатым человеком в Хантингдоншире, и провела Эбби большую часть своей полуторамесячной отлучки; сестра просила Эбби приехать – поддержать ее в многочисленных несчастьях, свалившихся на голову. Во-первых, ее детишки все одновременно заразились корью, и как раз в этот подходящий момент нянька рухнула с лестницы и сломала ногу; самое любопытное, что сама Джейн была не то что на сносях, а просто с минуты на минуту ожидала появления четвертого отпрыска сэра Фрэнсиса… В своем письме, разбухшем от пролитых на него рек слез и от недвусмысленных намеков, леди Джейн Чешем умоляла дорогую Эбби примчаться как можно скорее, а самое главное, привезти с собой старую миссис Гримстон, поскольку сама мысль о том, что придется доверить своих милых малюток случайной и наверняка беспутной няньке, приводит Джейн в ужас.

Эбби немедленно отправилась в Хантингдоншир, где и оставалась, в условиях приближенных к Страшному суду, пять недель: трое детей валялись с корью, сестра несколько дней была прочно прикована к постели после родов, а зять, сэр Фрэнсис, который вообще-то ни при каких обстоятельствах никогда и никем не был замечен в приветливости, бродил по дому с такой противной миной, словно считал все происходящее вокруг него незаслуженным наказанием со стороны Господа, давшего ему столь многочисленную родню со стороны жены…

– Бедняжка, ты, наверное, измучилась донельзя! – восклицала Селина, ведя сестру в гостиную. – И еще после всего этого тащиться в Лондон, в эту ужасную суету и смог! Не могу поверить, что Мэри просила тебя об этом!

– Она и не просила, – мягко улыбаясь, отвечала Эбби.