Золотые узы   ::   Кристиан Зита

Скоро могилы укроет снег.

Клейтон открыл мешок, вынул из него молоток и два деревянных столбика. Наверху одного он вырезал херувима, поднявшего невинное личико к небу. На другом – имя Виолетты в овале из флердоранжа. Эта работа заняла довольно много времени, поэтому Гардиан до сих пор не торопил Аурелию с решительным ответом. Но больше ждать было невозможно.

Он опустился на одно колено в головах могильного холмика и забил столбик в землю. Потом стал забивать второй. Из глаз Аурелии снова хлынули слезы. Клейтон беспомощно смотрел, как они катятся по щекам любимой.

– Спасибо, – сказала она, когда работа была закончена. – Очень красиво.

Клейтон встал и помог подняться Аурелии. Не зная, пришло ли время заговорить о главном, не зная, придет ли оно вообще когда-нибудь, он сказал:

– Послезавтра уходит последний пароход.

– Как странно. Всего несколько месяцев назад ты говорил, что попасть на идущий в Доусон пароход невозможно. Что он плывет туда слишком долго. Что это слишком дорого. Помнишь?

– Помню. Все дело в спросе и предложении. Заявок больше не осталось, и гонка за золотом окончена. Доусон переполнен людьми, которые теперь хотят одного – вернуться домой легким путем.

– Легким?

– До того, как замерзнет река. Последний пароход уходит послезавтра. Я написал Эли, что скоро буду дома. Если мы не хотим застрять здесь до следующей весны, надо уезжать на этом пароходе.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами – словно сама мысль о том, чтобы уехать из Доусона, казалась ей святотатством.

– Мы? – переспросила Аурелия, хотя прекрасно знала, что это слово означает союз двух людей и что к ней оно не относится. – Нет, я не поеду. Я буду работать в клинике. Аляске нужны врачи. И здесь никому нет дела до того, что у меня нет диплома, и до того, что я женщина.

– Неужели ты не хочешь окончить колледж? – Клейтону хотелось сказать ей о своей любви, о том, как он гордился бы женой-врачом, но слова не шли с языка.

– Хочу ли я научиться так зашивать раны, чтобы не оставалось шрамов? Или делать операции так, чтобы пациенты не умирали? Или спасать женщин от родильной горячки? Конечно, хочу!

И она снова повернулась к могилам.

– Виолетта умерла, – со вздохом сказал Клейтон. Как ему освободить Аурелию от привязи, на которой все еще держит ее сестра?

– Тем более я должна выполнить данное ей обещание. Сама сестра искупить свою вину уже не сможет.

– Да она и не думала об искуплении вины. Неужели ты не понимаешь, что это самый эгоистический поступок в жизни Виолетты – вынудить тебя дать такое обещание?

– О чем ты говоришь! Сестра всего лишь хотела избавить родителей от позора. Как можно так превратно истолковывать благородный жест?

– Благородный? Да она просто хотела, чтобы твое будущее умерло вместе с ней. Что в этом благородного?

Аурелия ошеломленно смотрела на Клейтона. У нее даже слезы на щеках высохли.

– Господи! О каком будущем ты говоришь?

– О нашем с тобой будущем. Виолетта знала, что мы любим друг друга. Не пытайся это отрицать.

– Ну знала. И что?

– А то, что она заставила тебя сделать выбор не в твою пользу, Аурелия. Подтвердить ее ложь и отвернуться от меня или признать правду и стать моей женой. Виолетта знала, что ты будешь защищать ее даже мертвую, так же как ты всегда защищала ее живую.

– Она была моей сестрой.

Клейтон в растерянности отступил на шаг. И, словно приводя последний аргумент, спросил:

– А мы? Что будет с нами? – И как же он был рад увидеть сомнение в глазах Аурелии!

Значит, еще не все потеряно. Сколько ночей провел Клейтон, с тоской думая о том, что огромная любовь, которую эта женщина в нем пробудила, обречена только на воспоминания.