Преступление не будет раскрыто   ::   Семенов Анатолий Семенович

— Там, кажется, ещё один плывёт, — сказала девушка, когда он положил на землю рядом с рюкзаком маленький, как подушка, туго набитый брезентовый мешок.

— Где? — спросил Олег, выпрямившись, и повернулся лицом к Ангаре.

— Вон-вон, возле бакена, — она показала рукой вниз по течению.

Бакен стоял метрах в двадцати от берега и мигал красным огнём.

— Больше не могу. Устал, — ответил Осинцев и не стал даже всматриваться в волны, и так рябило в глазах. Встряхнулся и начал отжимать на себе рубаху.»

— Не думайте, что я из жадности, — сказала девушка, поёживаясь от холода. Плечи её слегка дрожали. — Убыток я возмещу и свой и ваш.

— Ишь ты! — удивился Олег. — Это каким же образом?

— Могу купить такую же лодку, или деньгами. Как хотите.

— А ты знаешь сколько она стоит?

— Сколько бы не стоила. Получите все сполна.

— Смотри какая богатая! — ещё больше удивился Олег.

— Деньги я возьму дома.

— Потянешь с родителей. Они что, много получают?

— Мы долго жили на севере.

— Понятно. Отец инженер?

— Может вам сказать все мои анкетные данные?

— Не надо, — сказал Олег, чувствуя, что она не расположена сейчас к разговору. — Но имя твоё не мешало бы узнать.

— Марина.

— Очень приятно, — сказал Олег. Он тоже назвал своё имя.

Марина смотрела на Ангару. Теперь уже не только плечи, но и все тело её начинало потихоньку дрожать.

— Туристка, что ли? — спросил Олег.

— Нет.

— Куда плыла-то?

— Вон туда. — Марина показала вниз по течению. — Там, за горой наша археологическая экспедиция.

Хотелось спросить: откуда плыла? Почему одна? Что это за мешки? Но не стал, подумав: «Пусть очухается». Нагнулся и стал отжимать на себе брюки.

Она ещё больше мёрзла, глядя, как он выжимает воду. Дрожала как в лихорадке. Зуб на зуб не попадал.

— Так ничего не выйдет, надо раздеваться. Тебе тоже не мешало бы выжать одежду, — сказал Олег и пригладил руками свои мокрые чёрные волосы. Теперь они уже не казались кудрявыми, а лишь слегка волнистыми. — Трясёшься как заяц. Что там в мешках? — спросил он.

— Не знаю, надо посмотреть, — ответила она, подошла к рюкзаку и стала расстёгивать ремни.

Олег отошёл в сторону и снял с себя рубаху. Марина вытащила из рюкзака мокрое отяжелевшее одеяло и нечаянно взглянула на Олега. Он стоял боком, но так, что была видна вся широкая спина его, коричневая от загара. Рубаха со скрипом сжималась в его руках, свёртывалась калачом, и последние капли влаги падали на землю. Мускулы то вздувались буграми, то катались и играли под кожей. Он бросил рубаху на траву и стал расстёгивать брюки. Марина отвернулась и занялась рюкзаком.

Кроме одеяла в рюкзаке были шерстяная женская кофта, брезентовая куртка — тоже мокрые, четыре банки сгущённого молока. Марина поставила банки рядышком. На дне рюкзака нашла общую тетрадь и кожаные тапочки. В тетради ничего нельзя было разобрать — чернила размылись водой. Марина была в кроссовках, и вода хлюпала в них. Она вынула из рюкзака тапочки, переобулась.

В маленьком мешке оказалась одноместная палатка. Большой мешок не могла развязать, туго был затянут шнур. Подошёл Олег, уже одетый, и развязал шнур. Пока он вытряхивал из чехла что-то туго скрученное в рулон, Марина пошла за черёмуховый куст, стоявший неподалёку, и там разделась. Когда подошла к Олегу в купальнике и со свёртком в руке, он спросил, показывая на развёрнутый рулон:

— Что это?

— Боже мой! — воскликнула Марина, бросая на землю свёрток. — Спальный мешок! — Она опустилась на колени и стала его щупать. — Совсем сухой. Только с краешку немного… И простыня сухая. Чудо! Чудо! Наконец-то я согреюсь. Знаете что, — сказала она, поднимаясь. — Я залезу в мешок, а вы пока отойдите и выжмите хорошенько мой костюм, вот это одеяло и кофту.