Человек, который принял жену за шляпу и другие истории из врачебной практики   ::   Сакс Оливер

Какова природа болезни как таковой? Что есть здоровье? Что делает болезнь с психикой? Всегда ли отнимает – или порой привносит в человеческую душу нечто новое и даже позитивное? Сама структура книги отвечает на этот вопрос. Ее основные разделы называются «Утраты» и «Избытки». Но даже в разделе «Утраты» Сакс соглашается с тем, что на каком-то уровне болезнь может усилить творческие потенции личности. Профессор П., теряя способность к зрительному восприятию, переходит от реализма в живописи к кубистическим и абстрактным полотнам. И хотя в итоге художественные способности героя сходят на нет, но «на полпути» он явно приобретает новые качества стиля. Даже в неистощимых выдумках другого пациента – человека, потерявшего память, Оливер Сакс видит творческое начало.

Для психиатра, который привык к разделению симптомов на «продуктивные» и «негативные», добавляющие и отнимающие, эта проблема кажется очевидной. Ведь если у обычного человека нет галлюцинаций и бреда, а у больного есть, то, следовательно, речь идет о продукции, хотя и патологической. И опять-таки если сознание глубоко помрачено, то речь идет об утрате. Но если в сознание вторгаются причудливые образы, заполняя внутреннее пространство наравне с впечатлениями реального мира, то речь идет о качественных, продуктивных расстройствах. Однако у Сакса понимание потери и избытка более сложное и, как мне кажется, более близкое к истине.

Да полно, бывает ли избыток? Если и бывает, то только в результате недостатка какого-либо иного фактора, нарушающего равновесие. Проще всего проиллюстрировать этот тезис на примере полной потери способности к запоминанию (корсаковский синдром). Конфабуляции (выдумки, фантазии), как правило, встречающиеся при потере памяти, – это симптом продуктивный. Но ведь конфабуляции лишь заполняют огромный недостаток – пустоту, образовавшуюся в психике человека, не способного сохранить истинные впечатления в своей памяти. Да, бредовые идеи являются продукцией. Но Фрейд в свое время показал, что бредовое мировоззрение параноика – лишь ущербная попытка воссоздать какое-то подобие гармонии на месте разрушенной болезнью психики. Любая болезнь включает в себя не только изменения, но и реакции на эти изменения: со стороны структур головного мозга – на физиологическом уровне, со стороны психики больного – на психологическом, а еще со стороны близких и общества…

Мы видим, как пациент учится использовать нервные тики для того, чтобы индивидуализировать манеру игры на ударных инструментах. А улучшение состояния лишает его игру неповторимого блеска. Пациент может не только компенсировать или сверхкомпенсировать патологические симптомы – он может утилизировать их, может продуктивно интегрировать их в свое «Я».

Согласно Фрейду осознание приносит исцеление. У пациентов Сакса, в силу грубо органической природы болезней, полное осознание невозможно. Временное же осознание – трагично. «Заблудившийся мореход», потерявший память и живущий в прошлом, считает себя девятнадцатилетним юношей. Сакс ему показывает его лицо в зеркале: больной в состоянии увидеть лицо седого человека и понять, что этот человек – он. Эмоциональная реакция пациента на ошеломляющее открытие ужасна. Но перебивка ритма прекращает трагедию. Врач выходит и входит вновь. Пациент забыл и врача, и травмирующий эксперимент, который только что был проведен.

Читая Оливера Сакса, специалист узнает признаки заболеваний, с которыми сталкивался в своей практике или о которых только читал. Память подсказывает мудреные, в большинстве своем греческие названия симптомов и синдромов. Профессор П. не узнает лица людей? Да это же прозопагнозия, невозможность распознавать лица, симптом поражения затылочных долей.