Черная книга   ::   Гроссман Эренбург В.Гроссман И.Эренбург

В бараке был парикмахер. Он изредка брил военнопленных и в качестве платы взимал одну картошку. В этот день, 7 декабря, меня ожидала большая удача: мне попалась в баланде целая картошка. Я решил побриться. Когда я протянул парикмахеру картошку, выловленную из супа, он посмотрел на меня и сказал: "Не надо-." Я спросил: "Почему?" Он ответил: 'Ты все равно на этой неделе помрешь, кушай сам".

Прошла неделя, я снова пришел бриться. Парикмахер был поражен, увидев меня:

"Как, ты еще жив? Ну ладно, я тебя еще раз побрею бесплатно, все равно ты скоро помрешь".

Когда, однако, я пришел и в третий раз, то парикмахер сказал:

"Я тебя буду брить бесплатно, пока ты не умрешь".

В это время не было ни номеров, ни регистрации. Евреев специально не выискивали. Но достаточно было кому-нибудь указать пальцем на любого человека и сказать либо "юде", либо "жид" и человека немедленно расстреливали. Никаких доказательств не было.

К новому году я уже не мог ходить – у меня был голодный отек Пальцы на ногах сначала почернели, потом мясо отваливалось и были видны кости на пальцах.

Выделенный из пленных переводчик, ленинградский студент Игорь Деменев, – впоследствии он с товарищами убил немецких охранников и бежал, – помог мне попасть в лазарет при лагере. Среди нескольких деревянных бараков, в разрушенном кирпичном домишке переводчик и несколько врачей-военнопленных организовали инфекционный лазарет. Ко мне врачи отнеслись хорошо.

Заместителем главного врача был доктор Евгений Михайлович Гутнер из Сталинграда. Он отнесся ко мне с братским сочувствием и заботой. К маю месяцу я начал ходить, в июне мог подниматься на второй этаж. Лазарет был единственным местом в лагере, куда немцы не заглядывали, так как боялись тифа и туберкулеза. Меня не выгнали из лазарета, а сделали уборщиком. Смертность была огромная.

В этом лазарете я прожил до конца 1943 года. Количество военнопленных все уменьшалось. Из привезенных восьми тысяч осталась в живых небольшая горсточка.

Немцы использовали пленных на работах за пределами лагеря. Жители подкармливали военнопленных.

Военный врач Сергей Федорович Мартышев шел на величайший риск, чтобы спасти возможно большее количество людей. Под разными вымышленными предлогами он задерживал людей в лазарете, оказывал им всяческую поддержку.

Когда мы узнали о Сталинграде, это произвело огромный поворот в настроении военнопленных и гражданского населения, все поняли, что война немцами проиграна.

Отрезанный от всего мира, наш маленький коллектив тоже включился в борьбу против немецких захватчиков.

Для немцев писали листовки, некоторые на немецком языке писал и я. В одной листовке я писал: "Господь бог дал немцам три качества – ум, порядочность и нацизм, но никто не обладает больше, чем двумя достоинствами. Если немец умный и нацист, то он непорядочный, но если он умный и порядочный, то он не нацист".

В другой листовке было написано просто: "Гитлеру капут".

Охранники были рослые, широкоплечие, упитанные. Машина с новой охраной въехала в лагерь. Колючая проволока образовывала две стены, и как мы потом узнали, в проходе были мины.

В проволоке был еще один небольшей узкий проход. Этим проходом нас подвели к краю огромной ямы. Это был котлован для нефтехранилища; диаметр составлял 24 метра. В глубину яма имела 4 метра. Стены ее были зацементированы. Две трети ямы было укрыто бревнами, а одна треть открыта. На дне ямы я увидел женщину и понял, что там живут люди. Наверху лежали две лестницы. Одна лестница считалась "чистой", ею пользовались только немцы. Нас спустили вниз по "нечистой" лестнице, охрана осталась наверху. Откуда-то вызвали старшего рабочего, это был еврей по имени Абрам Гамбург, из Вильнюса. Немцы его звали Франц.