Демидовы (Каменный пояс, Книга 1)   ::   Федоров Евгений

На взгорьях красовались девки, топтались старики. Народ волновался:

- Гляди, гляди... Ишь черномазый крушит! Откуда что взялось?

Кузнец разминал кости, гонял застоявшуюся кровь. Под его ударами люди падали, раздавались стоны, крики, ругань.

Отряхнулся Никита, повел черным глазом, а перед ним в легком шушуне стоит стройная чернявая девка, покрытая большим платком в роспуск.

Опустил кулаки перед девкой:

- Ты кто?

- Крепостная я. Может, и слыхали, дьяка Утенкова.

- Слыхал! - сказал Никита и предложил девке: - Садись, до деревни довезу!

Какой-то парень из ватажки орлом налетел на кузнеца. Туляк остановился, скинул шапку, склонил крепкую голову.

Быть бы тут крепкому бою, но девка оттащила кузнеца, вскочила в сани. И понеслись в сельцо.

У чернобровой девки горело от мороза лицо, блестели глаза.

Она смеялась хорошим смехом.

- Ты не бойся, - сказал кузнец. - У меня сын есть. Женить хочу. Как тебя звать?

- Дунька, - отозвалась девка. - А сын-то каков?

- Сын в меня, - похвалился кузнец.

- Ежели в тебя, пойду за него. Выкупай!

- Выкуплю! - уверенно сказал Никита. - Не я буду - выкуплю! Э-ге-гей!

Кони понесли от озера. Поднимая снежную пыль, разудало гремя бубенцами, тройка влетела в сельцо. Мимо замелькали избы из крепкого, кряжистого леса, хибары, кузница. Из ворот выбежали любопытные бабы:

- Гляди, цыганище девку уволок.

- Гони к старосте! - крикнул ямщику кузнец.

Кони подкатили к просторному, приглядному дому, крытому шатром в четыре ската. Девка выпрыгнула из саней и убежала к родным, а кузнец поднялся на крыльцо, стукнул кованым железным кольцом.

Дверь распахнулась, на пороге встретила сухопарая старуха с умным лицом. Завидя хорошо одетого Никиту, она поклонилась ему:

- Милости просим, батюшка!

Кузнец вошел в избу, зорким глазом обшарил горницу, перекрестился на красный угол и уселся к столу.

- Ну, хозяйка, корми гостя. Изголодался в пути. Да не скупись, в обиде не будешь!

Вскоре на сковороде шипела румяная свинина. От приятных запахов во рту у кузнеца скопилась обильная слюна. В глиняной темной миске поблескивали промасленные блины, рядом - горячий горшок с топленым молоком. Вокруг стола по скамейке и подоконникам ходил черный кот, отфыркивался от аппетитных запахов, умильно поглядывал то на поблескивающее молоко, то на кузнеца и мурлыкал нежно, вкрадчиво.

- А ты не вертись, страхолютик! Брысь, - прикрикнула бабка на кота и ударила его ложкой.

Кот обиженно фыркнул и нырнул под лавку.

Кузнец неторопливо ел.

За окошком на улице ходили мужики в рваных армячишках, в стоптанных лаптях; всклокоченные, отощавшие крепостные боязливо поглядывали на оконце.

"Ишь как запуганы старостой", - подумал кузнец.

Стоял февраль; до вешнего разводья оставались считанные дни. "Не успеть в Москву-матушку да обратно в Тулу до всполья - пиши пропало!" беспокоился Никита.

В избу ввалился краснорожий мужик, староста.

- Продай девку! - попросил кузнец.

Староста бирюком поглядел на проезжего. Подумал: "Ишь выискался купец-молодец!"

- Дорога девка, не купишь, - отозвался он сумрачно.

- Куплю. Сколько хошь?

- Десять рублей.

Кузнец почесал за ухом:

- Дорого! Это ж баба, а не конь. Ух ты! Ну, куда ни шло, будь по-твоему!

- Ты что ж, батюшка, когда ее возьмешь? - спросила старуха.

- Поеду из Москвы и увезу! А пока поберегите девку! - наказал кузнец.

Торопился Никита к царю. Скоро столица: оживленнее стали дороги, встречались ратные люди, скакали вершники, шли ополченцы, обгоняли боярские колымаги. В людных селах на въездах у царских кабаков шумно гомонил народ.

Утром подкатили к Воробьевым горам, на них тихий зимний простор. По голубому зимнему небу легко и неторопливо плывут облака, по краям золотистые от солнца. Воздух колкий, хрустальный.