Приют утопленников   ::   Сименон Жорж

Потом мне почудилось, что зовут на помощь.

— И еще вопрос: у вас в ящике под сиденьем я увидел прекрасный электрический фонарь… Почему вы им не воспользовались?

— Сам не знаю. Растерялся. Боялся, как бы мой грузовик не скатился в Луэн.

— Когда вы проезжали мимо гостиницы, там был свет?

— Может, и был.

— Вы часто ездите по этому шоссе?

— Два раза в неделю.

— Вам не пришло в голову позвонить из гостиницы?

— Нет, я подумал, что Монтаржи близко, и поехал туда.

— Пока вы бродили вдоль берега, никто не мог спрятаться в кузове вашей машины?

— Не думаю.

— Почему?

— Ему пришлось бы развязать веревки на брезенте.

— Благодарю вас. Разумеется, вы пока останетесь здесь, в моем распоряжении.

— Ну, раз это может помочь…

Единственной его заботой было плотно поесть и крепко выпить. Мегрэ видел, как он тут же направился в кухню и заказал завтрак на полдень.

На кухне хозяйничала г-жа Розье, худая, с желтым лицом женщина, сбившаяся с ног от неожиданного наплыва клиентов. К тому же она никак не могла пробиться к телефону, который осаждали журналисты, и не могла передать в город заказ на продукты.

Молоденькая служанка Лили с чересчур смышленым для своего возраста личиком шутила со всеми, подавая аперитивы, а у хозяина за стойкой не было ни минуты свободной.

Стоял мертвый сезон. Летом здесь останавливались туристы, влюбленные парочки и рыбрловы, а осенью лишь изредка заглядывали охотники из Парижа, арендовавшие здешние угодья, они заказывали себе обед на определенный день.

Розье заявил Мегрэ следующее:

— Позавчера вечером приехала молодая пара в серой машине, в той самой, что вытащили из реки. Я сразу решил, что это новобрачные. Вот листок, который они заполнили.

Почерк на листке был острым и беспокойным.

«Жан Вербуа, 20 лет, агент по рекламе, проживающий в Париже, улица Акаций, 18».

В ответ на вопросы листка: «Едет из Парижа, направляется в Ниццу». И на обороте, отвечая на вопросы о своей спутнице, молодой человек написал наискось через весь листок: «С женой».

Эти сведения уже были сообщены в Париж, там наводили справки на улице Акаций в XVII округе, неподалеку от гаража, где была куплена машина.

— С ним приехала очень хорошенькая девушка лет семнадцати-восемнадцати, — продолжал хозяин. — Я называл ее, говоря со своими, розанчиком. На ней было слишком легкое, не по сезону платье и пальто спортивного типа.

— У них был багаж?

— Один чемодан. Он все еще наверху, в комнате…

В чемодане оказалась только мужская одежда и белье. Как видно, отъезд таинственной девушки был неожиданным.

— Они не показались вам встревоженными?

— Как будто нет. По правде говоря, они больше думали о любви и добрую часть вчерашнего дня провели у себя в комнате. Они заказали завтрак в номер, и Лили заметила, что не слишком-то приятно обслуживать людей, которые даже и не думают скрывать свои чувства перед посторонними. Вы меня понимаете…

— Они не сказали вам, почему, отправляясь в Ниццу, они остановились всего в ста километрах от Парижа?

— Думаю, им было безразлично, где остановиться, лишь бы запереться в комнате.

— А машина?

— Она стояла в гараже. Вы ее видели… Хорошая машина, но старого выпуска; словом, такая, какую покупают люди не слишком богатые. Вид приличный, и стоит дешевле, чем новая модель…

— Вы не полюбопытствовали открыть багажник?

— Я никогда себе не позволил бы ничего подобного.

Мегрэ пожал плечами. Порядочность хозяина не слишком бросалась в глаза, и, кроме того, он знал, насколько люди этой профессии любопытны.

— Короче говоря, они собирались вернуться к вам ночевать?

— Да, пообедать и переночевать. Мы ждали их до десяти вечера и только тогда убрали приборы со стола.

— В котором часу машина вышла из гаража?

— Погодите… Уже стемнело.