Привал странников   ::   Степанов Анатолий

Алик полез за деньгами, но Казарян остановил его движением левой руки, правой же извлек из кармана ровно семь красных бумажек (фокусник!) и спросил:

- Достаточно?

- Мои чаевые входят в сумму счета, - с достоинством ответил Денис и отсчитал сдачу, которую кавказский человек Казарян, естественно, не взял.

Гулять так гулять. Они пешком, игнорируя казаряновскую машину, отправились на Арбат.

- Налетай, торопись, покупай живопись! - цитируя "Операцию Ы", громко взвыл Алик, когда они шествовали мимо разнообразных произведений изобразительного искусства: красивенько рыночных, доморощенно авангардических, наивно старательных.

- Делайте с меня саржи! - радостно заорал Казарян, цитируя другую классику - Райкина. И уселся перед шаржистом-моменталистом. Делать шаржи с Казаряна с его армянской внешностью - плевое дело, и моменталист отработал свою пятерку моментально. Свернули шарж трубочкой, пошли дальше.

Отстояв очередь, съели по мороженому в виде олимпийского факела. Решили сфотографироваться. Казарян, как в подзорную трубу, долго разглядывал через свернутый шарж щеголеватого молодого человека с "контаксом" на груди, прежде чем они отдались ему на растерзание. Молодой человек ставил их поперек Арбата, рассказывая одновременно о трудностях, с которыми ему приходится сталкиваться в поисках дефицитной и в то же время качественной пленки и бумаги фирмы "Кодак".

- Небось у мосфильмовских ассистентов покупаешь, - ворчливо предположил Казарян. Молодой человек, глядя на них через видоискатель, ответил откровенно:

- Пленку - да. - И щелкнул раз. Присел, щелкнул второй. - Завтра будет готово. Пять рублей фотография. Вам сколько?

- Три. Каждому по штуке, - решил Казарян, и они тронулись к Смоленской. В комиссионке приобрели Смирнову в подарок хромированную ронсоновскую зажигалку и устали.

День - пестрый, веселый, бездельный - кончался.

- Пошли домой, - предложил Алик.

Возвращались не торопясь, щадя хромую ногу Смирнова. Смеркалось, серело, когда они свернули в Алькин переулок. "Привал странников" зажег манящие огни.

- Зайдем, кофейку выпьем, - предложил Роман.

- Может, не надо? - робко попротестовал Смирнов.

- Вам, может, не надо, а мне надо. Мне за руль садиться. - Казарян решительно двинулся к "Привалу". Алик и Смирнов потянулись за ним.

На пороге "Привала" вежливо и виновато улыбался Денис.

- К нам уже нельзя. У нас спецобслуживание началось, - сообщил он.

- Какое еще спецобслуживание! - взревел Казарян.

- Центровые все заведение откупили. Тихо гуляют, - пояснил Денис.

Казарян попытался все-таки заглянуть в зал, но Денис стоял цербером:

- Не велено, не велено, товарищ.

- Я тебе не товарищ! - рявкнул Казарян. - Ну и черт с ними! Пошли к тебе, Алька?

Пили не кофе - чай, потому что чай был хорош. Алик умело заварил, да и как можно плохо заварить липтоновский-то. Напились, и Казарян собрался.

- Пахнет? - вопросил он Смирнова, дыхнув на него.

- Вроде нет, - нетвердо сказал Смирнов.

- Эх ты! - неизвестно за что укорил его Казарян, достал из кармана коробочку, насыпал в горсть мелких, как бы никелированных шариков и закинул их в пасть. Скривился, проглотил и сообщил, хвастая: - Японские! После них хрен что учуешь! Я двинул, братцы. Завтра с утра за фотографиями заеду и тебя, Санятка, навещу. Бывайте.

Алик постелил Смирнову в своем кабинете, а сам устроился привычно, в спальне. Покряхтывая, Смирнов разделся и залез под одеяло. Нюхнул свежего белья, потянулся на жесткой, потрескивающей простыне, удлиненно зевнул и решил про себя, но вслух:

- Господи, хорошо-то как!

- Ты что? - громко поинтересовался Алик из спальни.

- Хорошо говорю! - криком ответил Смирнов.

- Саня, а что это такое - центровые?

- Центровые-то? Верхушка среди деляг. Так сказать, короли теневой экономики.