Привал странников   ::   Степанов Анатолий

Недолго поговорили об экономике, замолкли и уснули.

Следующим утром Казарян долго крутил медный рычажок у бордовой двери. Не открывали. Он снова крутил, потом ногой бесцеремонно стучал по бордовому. Собирался было уходить, но, услышав шаркающие неровные шаги, разогрел в себе обиду, скорчил недовольную рожу, собрался орать и заорал, как только Смирнов открыл:

- Долго мне, как просителю, у порога ошиваться? Дрых, что ли?

- Я на балконе был. Не слышал, извини, - повинился Смирнов и поздоровался: - Здравствуй, Рома.

- Привет, привет, - ответствовал Казарян и, развернув бумагу, протянул Смирнову фотографии. - Полюбуйся на себя.

- И на вас, - добавил Смирнов, разглядывая яркую кодаковую продукцию. Поперек Арбата, в разноцветной праздной толпе стояли, блаженно улыбаясь, три не очень молодых поддатых мужика.

- А Алька где? - спросил Казарян.

- На какой-то брифинг умотал. Зайди, чайку попьем.

- Некогда мне. Я к вам вечером заскочу. А фотографию на стенку пришпиль. Пока, Саня.

- Обожди чуток. Мне кое-что тебе показать надо. Пойдем.

- Может, вечером? - вяло сопротивлялся Казарян, идя за Смирновым на балкон.

- Сейчас, именно сейчас, - отрезал Смирнов и командирски предложил: Смотри.

Не было весело раскрашенного и чисто вымытого домика, не было тента, не было затейливых занавесочек и вывески не было. Не было "Привала странников", а был ряд подготовленных к капитальному ремонту домов с заколоченными окнами.

- Интересное кино... - задумчиво удивился Казарян. - Где же мы вчера гужевались?

- В "Литературке", на шестнадцатой странице, иногда помещают фотографии под рубрикой "Что бы это значило?" и ждут от читателей остроумного ответа. Что бы это значило, Рома?

- А черт его знает. - Роман почесал в затылке и решил: - Мне в Союз срочно надо, заседать. Я туда смотаюсь, часика в три опять к вам заеду. И тогда помаракуем вместе.

- Я тебя провожу, - предложил Смирнов. В лифте Казарян спросил:

- По старой памяти копать хочешь?

- Посмотрю, - неопределенно ответил Смирнов.

Казаряновская "восьмерка" вскарабкалась к Остоженке и исчезла. Смирнов направился к тому месту, где был "Привал".

На проезжей части переулка стоял юный лейтенант милиции и тупо смотрел на заколоченную дверь - бывшее антре шикарного кооперативного заведения.

- Вы - местный участковый, лейтенант? - спросил Смирнов.

- Да, - подтвердил лейтенант и встрепенулся, вспомнив свои обязанности. - Я слушаю вас, товарищ.

- Где кафе, лейтенант? Здесь же еще вчера кафе "Привал странников" было?

- Сам удивляюсь, - признался лейтенант и вдруг спохватился. - А собственно почему вы мне задаете эти вопросы?

- Ты меня не бойся, лейтенант, - успокоил его Смирнов и вытащил из кармана удостоверение почетного милиционера. Лейтенант раскрыл книжечку, посмотрел фотографию, поднял глаза, посмотрел на Смирнова и поинтересовался застенчиво:

- Это ваш портрет, Александр Иванович, в нашем музее висит?

- Глазастый, - одобрил его Смирнов и пригласил: - Пойдем в скверик, на лавочке посидим, поговорим, а, лейтенант?

Они уселись. Дремали бабки на соседних скамейках, носились по дорожкам энергичные дети, солнышко, по-утреннему не припекая, ласково грело. Лейтенант, хозяйским оком окинув свои владения, расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки, приспустил галстук.

- Спрашивайте, товарищ полковник.

- Какой я теперь полковник! - признался Смирнов и задал первый вопрос: - Как тебя зовут?

- Лейтенант Трындин. - И тут же поправился: - Юрий. Юра.

- Вот что, Юра. Когда это кафе открылось?

- Сейчас точно скажу. Сегодня у нас среда, а открылись они в прошлый понедельник. - И заключил, подсчитав про себя: - Значит, девять дней тому назад.

- А когда они вообще здесь появились?

- Да самое большее - с месяц тому назад.