Иудейский наперсник   ::   Конан-Дойль Артур

На поверхности каждого камня имелась какая-то иероглифическая надпись.

- Известно вам, мистер Джексон, что значит урим и туммим?

Название было мне знакомо, но я очень смутно представлял, что это такое.

- Урим и туммим, или наперсник, - это украшенная драгоценными камнями пластинка, которую носил на груди иудейский первосвященник. Иудеи относились к этой святыне с величайшим почтением - подобное же почтение мог питать древний римлянин к "сивиллиным книгам" в Капитолии. Как видите, здесь двенадцать великолепных камней с вырезанными на них тайными знаками. Начиная с левого угла верхнего ряда, камни идут в таком порядке: сердолик, хризолит, изумруд, рубин, лазурит, оникс, сапфир, агат, аметист, топаз, аквамарин и яшма.

Я был поражен разнообразием и красотой драгоценных камней.

- Известна ли история этого наперсника? - спросил я.

- Он очень древний, и ему нет цены, - ответил профессор Андреас. - Хотя нельзя утверждать наверняка, есть много оснований считать, что это подлинный урим и туммим из иерусалимского храма, построенного Соломоном. Ни в одной европейской коллекции нет подобного сокровища. Мой друг капитан Уилсон специалист-практик по драгоценным камням, и он подтвердит, какой чистой воды эти камни.

Капитан Уилсон, мужчина со смуглым, резко очерченным лицом, стоял рядом со своей невестой по другую сторону витрины.

- Да, - коротко сказал он. - Лучших камней я не видал.

- А посмотрите, какая ювелирная работа! Древние достигли совершенства в искусстве... - Наверное, он хотел обратить мое внимание на отделку камней, но тут его перебил капитан Уилсон.

- Еще лучший образчик их ювелирного искусства - вот этот светильник, проговорил он, - поворачиваясь к другой витрине, и все мы разделили его восхищение резным стеблем светильника и изящно украшенными ветвями. Профессор Андреас повел нас дальше, и я с интересом непосвященного слушал пояснения этого великого знатока, рассказывающего о музейных редкостях; когда же наконец он по завершении экскурсии официально препоручил эту бесценную коллекцию заботам моего друга, я невольно пожалел профессора и позавидовал его преемнику, чья жизнь станет проходить в отправлении столь приятных обязанностей. Вскоре Уорд Мортимер удобно устроился в своей новой квартире и стал полновластным хозяином музея на Белмор-стрит.

А недели через две мой друг устроил по случаю своего назначения небольшой обед в кругу нескольких приятелей-холостяков. Когда гости расходились, он потянул меня за рукав и сделал знак, чтобы я задержался.

- Вы живете в двух шагах отсюда, - сказал он. (Я жил тогда в меблированных комнатах в Олбани, этом знаменитом доме на Пиккадили).

- Останьтесь, выкурите со мной в тишине сигару. Мне очень нужно посоветоваться с вами.

Я погрузился в кресло и раскурил ароматную "матрону". Проводив последнего из своих друзей, он вернулся, сел в кресло напротив и достал из кармана домашней куртки какое-то письмо.

- Это анонимное письмо я получил сегодня утром, - начал он. - Я хочу прочесть его вам и получить от вас совет.

- Охотно его дам, если только он чего-нибудь будет стоить.

- Так вот, там написано следующее: "Милостивый государь, я бы настоятельно рекомендовал вам самым внимательным образом следить за многочисленными ценностями, доверенными вашему попечению. Я полагаю, что существующая ныне система охраны с одним-единственным ночным сторожем недостаточна. Примите меры предосторожности, пока не произошло непоправимое несчастье".

- Это все?

- Да, все,

- Ну что ж, - сказал я, - во всяком случае очевидно, что письмо написал человек, которому известно, что ночью музей охраняет только один сторож, а знают об этом немногие.

Уорд Мортимер с загадочной улыбкой протянул мне письмо.