Эти нежные девичьи руки   ::   Кукаркин Евгений

- Он поколебался немного и вдруг сказал. - А вообще то я хочу тебя предупредить. Ты конечно догадываешься, что в городе много наркотиков и мы стараемся, чтобы найти каналы поступления этого сырья. По нашим оперативным данным, есть предположение, что травка и всякая прочая гадость попадает на рынок через ваш завод...

- Не может быть...

- Будь внимательным, Федя. Если что увидишь, позвони. О нашем разговоре ни кому ни слова.

- Хорошо.

Цех наполнился гулом и звонким щебетанием голосов. Я заглянул через стеклянную стенку. Толпа девчат неслась к раздевалкам переодеваться. Вскоре зазвенел звонок, загудели двигатели трансмиссий и ленты неохотно повезли первые коробки с деталями.

Цех разделен на пять участков, в каждом почти по двадцать девочек и свой мастер. Один участок подготовительный, три операционные и последний сборочный. Особенно надо быть внимательным на операционных участках, здесь отвлекаться нельзя, слушать музыку и переговариваться запрещено. Мало этого, все девочки и мастера в марлевых повязках на лице, не очень то разговоришься. Все внимание на пайку и монтаж узлов и деталей. Мастера здесь, как проклятые, все время в перемещении и не дают никому покоя.

Стою у Сашиного участка и наблюдаю за работой. Она уже, раскрасневшаяся от беготни, все же успевает задержаться рядом со мной, сдергивает марлевую повязку на подбородок.

- Какое безобразие, хоть бы одну японскую машину, все делаем в ручную, все радиодетали в платы заталкиваем мы, паяем мы, ни какого технического прогресса...

- Так и должно быть, никакой статики, никаких инородных включений, ни химических выделений, все должно быть стерильно. Ты думаешь американцы или японцы не делают того, что мы? Ошибаешься. У них точно такие же цеха... без автоматики. Для ширпотреба, к счастью, этого не надо.

Саша махнула рукой, натянула повязку на рот и помчалась к девчонкам, сидящими перед конвейером.

Без ЧП не обошлось, ко мне в кабинет влетела Лидия Петровна.

- Опять на участке Корзинкиной прокол.

- Что произошло?

- Лиза Горюнова испортила плату.

- Как это?

- Горюнова подруга Корякиной. Плакала за рабочим столом и нечаянно слеза свалилась на плату.

- Ее пытались подсушить?

- Пытались.

- Посылайте ее на исследование в лабораторию, может проскочит.

- А что делать с Горюновой?

- Пока отстранить от работы. Пусть придет в себя.

- Но надо кого-то посадить на это место, уже двоих не будет на участке, конвейер стоять не может.

- Вызовите учениц со школы. Пусть сразу включаются в работу и помогите Корзинкиной их поднатаскать.

- Хорошо, Федор Иванович.

Она уже пыталась улизнуть, но я ее остановил.

- Лидия Петровна, у вас следователи были?

- Были.

- Вас в чем-то обвиняют?

- Пусть только попробуют. Не на того напали. Я им четко сказала, чтобы успокоить Эльвиру, мне пришлось дать ей пару раз по морде... ой, простите, то есть по лицу.

- А она?

- Сразу успокоилась и ушла в гардероб, говорит, вещи собрать.

- Можете идти.

Девочкам положено работать четыре часа. В каждом часе есть десяти минутный перерыв. Только прозвенел первый звонок и конвейеры остановились, я не узнаю своих девчонок. Вместо того, чтобы мчатся на улицу, на первое солнышко, они собираются группками вокруг мастеров, или в самостоятельные кружки и встревожено говорят. Я не вытерпел и спустился в цех. Вокруг Саши полно девчонок.

- Федор Иванович, - кто то заметил меня и вся группа перекатилась ко мне.

- Федор Иванович, - спрашивает татарка Галима, удивительная девочка с яркими черными глазами, - это правда, что Эльвиру убили?

- Кто вам об этом сказал?

- Это неважно. Но у вас же следователь был. Мы видели. Неужели он вам ничего не говорил?

- Говорил. Но я с вами не могу поделится. Я дал им честное слово, что ничего не скажу.