Когда боги спят   ::   Мамедов Теймур

Медленно, но неотвратимо восстанавливал Мемфис свой прежний, до нашествия, облик.

Персидский гарнизон не чинил особых препятствий жителям покоренной столицы.

Изнурительная, не прерываемая ни на один час работа подвигалась к концу; лишь кое-где, в основном на окраинах, были видны следы полыхавшего недавно пожара, и словно взывали к мщению заброшенные очаги тех мемфисцев, кто, оставив семью на произвол переменчивой судьбы и милость сородичей, ушел из города, чтобы влиться в ряды воинов Амиртея, продолжавшего сопротивление иноземцам. Дома их ждали своей очереди: восстановив свои, соседи примутся и за эти жилища, чтобы сюда могли вернуться жены и дети не пожелавшие стать рабами и гнуть свою спину на персов. И когда ожил рынок, наполнился многоголосым шумом, жизнь города вошла, казалось, в свое прежнее русло.

Владыка персов и мидян, чтобы не стеснять своим присутствием и многочиленной свитой фараона Псамметиха, признавшего поражение и принесшего торжественную клятву в вечной покорности, расположился со своим окружением в военном лагере, выстроенном еще во время осады Мемфиса. Здесь Камбиз устраивал торжественные смотры своим полчищам, здесь принимал богатые дары номархов [номарх - владетель нома (области) Египта] Верхнего и Нижнего Египта, здесь держал военный совет со своими поседевшими в битвах полководцами.

Еще недавно переполненный неуемной энергией, уделявший сну не более пяти часов в сутки, владыка персов и мидян занемог, казалось, никому не ведомой болезнью. Еще какой-то месяц назад его можно было встретить в любой час суток во всех уголках раскинувшегося вдоль берега Нила огромного лагеря, и часовые, знакомые с повадками грозного царя, зорко всматривались в темь южной ночи, прислушиваясь к малейшим шорохам - даже полевая мышь не проскользнула бы незамеченной мимо них.

Но в последние дни, вернувшись из закончившегося неожиданной катастрофой эфиопского похода, Камбиз превратил себя в добровольного узника своего роскошного алого шатра, подаренного владыке царем арабов; целыми сутками не выходил из него владыка, никого не желая видеть. Воины боялись потревожить его покой бряцаньем оружия или громким разговором, и в лагере царила тишина, необычная для такого большого скопления людей.

Камбиза словно подменили.

Любимый сын своей матери, наследник престола, в первую очередь благодаря ее интригам, Камбиз с детства привык к тому, что любая его прихоть исполнялась немедленно всеми родными и угодливыми слугами. Он до сих пор не научился считаться с обстоятельствами, порою труднопреодолимыми, и лишь недавно столкнулся с неудачами, с крушением своих замыслов - больших и малых.

Видимо, Ахурамазда отвернулся от своего любимца!

Так успешно начавшийся египетский поход грозил закончиться гибелью всего войска! От отборной армии, отправившейся вместе с ним в далекую Эфиопию, осталась лишь меньшая половина, вынужденная вернуться с полпути. Исхудавшие, изнуренные, съевшие всех вьючных животных, оставившие в песках Юга свое испытанное в многочисленных сражениях оружие, бородатые персы в своих грязных отрепьях походили скорее на одичалую толпу безумных, нежели на мужественных воинов, чьи грозные клинки из голубого металла обратили в постыдное бегство армию фараона. Инар со своим сыном Амиртеем, ливийцы, возглавившие сопротивление и утвердившиеся в заболоченной части Нила, успешно противостояли царским полководцам, и те никак не могли пробиться в дельту полноводной реки.