Мирное время   ::   Хабур Владимир Пантелеймонович

---------------------------------------------

Хабур Владимир Пантелеймонович

Мирное время



Владимир Пантелеймонович Хабур

Мирное время

Роман

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ДОРОГА ИДЕТ НА ЮГ

ГЛАВА ВТОРАЯ. ГУЛЯМ-АЛИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ДЮШАМБЕ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БЕГСТВО ПОВЕЛИТЕЛЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ВИКТОР СМОТРИТ В БУДУЩЕЕ

ГЛАВА ПЯТАЯ. ХОДЫЧА ИЩЕТ СЧАСТЬЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ. РОЖДЕНИЕ СТОЛИЦЫ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. В ГОРАХ КАРАТЕГИНА

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ТОВАРИЩИ, СПОКОЙСТВИЕ!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ВЕТЕР С БОЛОТ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. НОЧЬЮ ШАКАЛЫ БЕЖАЛИ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. В ПОИСКАХ РОМАНТИКИ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ДАЙТЕ РУКУ, ДРУЗЬЯ!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЖИЗНЬ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ИСПЫТАНИЕ ПРОЧНОСТИ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. КРАСНЫЕ ПАЛОЧНИКИ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. КОГДА ПРИХОДИТ СЛАВА

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. КОНЕЦ ПИР-ГУССЕЙНА

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕДНИЙ ВОЛК ИСЛАМА

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ПРИЗРАК СЧАСТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ДЖИРГАТАЛЬ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВОЗМЕЗДИЕ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. ВЗОРВАННЫЕ ДЖУНГЛИ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. ВЫСТРЕЛ В ЛИЦО

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. ОНИ ЕЩЕ ВСТРЕТЯТСЯ

ПРИМЕЧАНИЯ

А годы, как птицы,

летят и летят.

И некогда нам

оглянуться назад...

Из песни.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ДОРОГА ИДЕТ НА ЮГ

В начале августа 1928 года под вечер к станции Термез со скрежетом и дребезжанием подошел рабочий поезд. Маленький паровоз остановился, шумно выпустил пар - будто тяжело вздохнул. Из пыльных и жарких вагонов высыпались пассажиры. Они пошумели, потоптались на узкой платформе, а потом быстро исчезли в пыльном облаке за вокзалом. На перроне осталось лишь несколько человек с чемоданами и узлами. Они стояли тремя отдельными группами, растерянно оглядывались и тихо разговаривали.

В дальнем конце перрона стояли два парня. Их юнгштурмовки были расстегнуты, открывая не первой свежести майки; один носил желтые кожаные краги, другой - сапоги. Оба то и дело вытирали платками потные лица.

- Ну, Ленька, мы, кажется, доехали, - сказал высокий, худощавый юноша. У него были широкие плечи и кудрявая голова с каштановыми, давно не стрижеными волосами. Его слегка загоревшее лицо казалось суровым из-за темных густых бровей, нависавших над небольшими карими глазами.

- Да, доехали, - отозвался плотный, невысокий крепыш. Его круглое, краснощекое лицо, слегка покрытое веснушками, казалось, всегда улыбалось. Над верхней полной губой и на подбородке росла редкая щетинка рыжеватых волос.

- Слышишь, Виктор, подойдем к тем - спросим, куда дальше подаваться. Он кивнул головой на группу стоявших неподалеку пассажиров - высокого мужчину в темном пиджаке и грязных белых брюках, женщину в измятом платье и широкополой соломенной шляпе и юношу в клетчатой рубашке.

- Вы не в Дюшамбе? - спросил Виктор мужчину в белых брюках.

- В Дюшамбе, - ответил тот. Он оказался совсем молодым человеком, и только большой рост и привычка хмурить брови делали его старше своего возраста.

- Это моя жена, - представил он женщину. - А это наш попутчик. Он тоже едет в Дюшамбе.

Юноша в клетчатой рубашке церемонно поклонился.

- Николай. Прошу любить и жаловать.

За разговором не заметили, как подошли последние, оставшиеся на платформе пассажиры, - две девушки в ситцевых платьях и шляпках, низко надвинутых на глаза от солнца, в туфлях со стоптанными каблуками на босу ногу.

- Мы тоже в Дюшамбе, - сказала одна из подошедших - девушка с желтыми, отливающими золотом волосами. Ярко накрашенные губы открывали белые полоски зубов. Ее спутница смущенно держалась позади.

- Здесь должен быть аэродром.