Опасный беглец   ::   Выгодская Э

- Конец! - с ненавистью подхватили негромкие голоса.

Старый седой наик встал со своего места.

- Они заставляют нас присягать своей королеве... Еще хуже стало при этой королеве, чем при том короле, который был до нее!.. Еще больше плывет мимо наших берегов судов с каторжниками в цепях, в далекие страны, из которых не возвращаются.

- Они гоняют нас за тысячи миль, в чужие земли, чтобы нашими руками убивать людей тех стран!..

- В далекие и пустынные места они увозят нас... В такие, где мы, индусы, не можем совершать нашего омовения и гибнем от холода...

- Власти саибов должен прийти конец!.. Последний день сотого года должен стать последним днем их владычества в Индии.

- Их мало, а нас тысячи тысяч!.. Мы прогоним их обратно в море, из которого они пришли!

- Наши отцы и братья в деревнях ждут только знака! - Молодой сипай в чалме мусульманина даже привстал в волнении.

- По военным станциям уже брошено слово!..

- Пожар зажегся под Калькуттой и искры летят далеко! - повторил Инсур.

Лотос обошел по кругу и вернулся к нему. Инсур положил цветок на ладонь правой руки и расправил лепестки.

И тотчас два сипая поднялись по знаку наика. Один из них, в чалме индуса, взял цветок из руки Инсура и молча коснулся его губами. Оба неслышно вышли.

- Мои гонцы быстро бегут! - сказал наик. - Завтра будут знать в Агре, послезавтра - в Мируте...

Инсур кивнул:

- В добрый час! - Он поднялся с пола.

- Мой путь далек! - сказал Инсур. - Я иду дальше на север.

Настало утро. Первые лучи солнца осветили пушистые розовые колючки высокой травы. Инсур-Панди шел дальше, ровным шагом сипая, с сумкой за плечами. О, он знал эти места - нищие деревни, поля, усыпанные камнем, быстрые реки, бегущие с гор!.. Он шел открытой дорогой и не боялся. Стальные нити телеграфа еще не протянулись в этих местах. Власти здесь еще не знали о событиях под Калькуттой: о том, что туземный солдат стрелял в британского офицера, что распущены два сипайских полка, что много ночей уже горят по стране офицерские дома, и виновных не найти...

Инсур шел быстро, миля за милей, не думая об отдыхе, забывая о еде. Раз он даже промаршировал, не прячась, мимо коричневой будки полицейского и не ответа на оклик дежурного, выглянувшего из окна. Крестьянская сумка за плечами, босые ноги, чалма и тугие панталоны сипая, изорванные в лохмотья о колючки и корни...

"Туземный солдат, отпросившийся в отпуск, в родную деревню", - подумал дежурный и не стал догонять Инсура.

Панди шел дальше, неутомимым ровным шагом. Райот2, согнувшийся на своем поле у дороги, выпрямил спину и внимательно посмотрел на него.

Райот разбивал мотыгой сухую каменистую землю. Жена его прорывала канаву вдоль участка, чтобы пустить на поле воду орошения. Двое мальчишек отбирали руками самые большие камни и складывали их в кучи по сторонам. Голые спины ребят блестели от обильного пота.

Крестьянин глядел на Инсура, упершись мотыгой в землю.

- Далеко идешь, друг? И по какому делу? - спросил он.

- Только собаки и англичане бродят по стране без дела, - ответил ему Панди индусской пословицей.

Скоро Инсур повернул на запад и пошел тропой вдоль берега Джамны. Где-то здесь, на десяток миль дальше, в глухом лесу была знакомая ему почтовая станция. И смотритель станции - кансамах - должно быть, еще помнит о нем, об Инсуре-Панди.

Он шел и пел:

Чандалы, чамары, бродячие чонгары,

Гончары, ткачи, метельщики улиц,

Убивайте саибов, трусливых саибов;

Они белы лицом и темны сердцем,

У них храбрость гиены и совесть тигра.

Гоните их прочь, не давайте пощады;

Мы солдаты, сипаи, вам поможем,

Мы повернем свои штыки,

Мы опрокинем саибов с гор

И потопим их в море,

В море, из которого они пришли!..

К полудню он уснул у края дороги, в пыли.