Ораторы и массы :: Куторга Иван
Страница: 2 из 8 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕЯ скучаю безумно... бессилие давит виски... 11.08.10 - 07:31 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
В большевистских речах в 1917 году это безразличие к России (кроме одного чувства - ненависти к старому строю) было для меня лично самым непереносимым. Увы! Зиновьев "побил" и старого Дейча, и А.И. Шингарева, отважившегося выступить со своими кадетскими тезисами в этом осином гнезде. Наши крики, наши аплодисменты и свистки не могли ничего изменить в "соотношении сил", а солдаты обложили нас нецензурной бранью, из которой мы должны были понять, что буржуазные сынки последний раз уносят ноги целыми с митинга "сознательных" гренадер. Уходя (надо сказать, очень поспешно) с этого ристалища, мы уносили все то же чувство злобы и бессилия и желание от слов перейти к действиям, о котором я уже говорил.
ЛЕНИН Ленина я слышал во время одной из его знаменитых речей с балкона дворца Кшесинской. Помню, мы, гимназисты-буржуи, собрались целой большой ордой: наше боевое задание - сорвать речь Ленина. Мы уже знали и от тех, кого считали нашими политическими руководителями, и еще больше путем собственного наблюдения, что именно от этого страшного человека исходит днем и ночью раздуваемое пламя социальной ненависти. Первое впечатление было не сильным. Речь спокойная, без жестов и крика, внешность совсем не "страшная", можно сказать сугубо мирная. Содержание этой речи я понял не столько по словам коммунистического вождя, сколько по поведению окружающих. Если при слушании Зиновьева и Троцкого мы присутствовали (как бы) при пропаганде гражданской ненависти и войны, то здесь то и другое было уже как бы фактом. То, к чему те призывали, у Ленина было уже очевидностью, фактом, чуть ли не чем-то само собой понятным и почти обыденным. И это сказывалось на толпе. Слушатели Зиновьева ругались, безобразничали и грозили; слушатели Ленина готовы были с деловым и занятым видом сорвать у прихвостней буржуазии и ее детенышей головы. Надо признаться - такого сильного раствора социальной ненависти мы еще не встречали и мы "сдали", не только испугались, но психологически были как-то разбиты. Конечно, митинга Ленина мы не сорвали и сорвать его не могли. Так было в первый раз, что я видел Ленина, второй раз я его увидел уже в октябрьские дни. И эта вторая встреча оставила меньше впечатления: пришедший уже к власти Ленин мне показался менее страшным. Мы были уже не слушателями и объектом нападок. Мы были сами уже субъектами, пусть ничтожно малыми, в уже наступившей борьбе... ЦЕРЕТЕЛИ Церетели захватывал своей подкупающей искренностью и горячностью и своей безграничной верой (как нам тогда казалось) в силу добра. Совсем другое впечатление производил, например, Дан с его бездушной талмудистской диалектикой. Вообще меньшевики среди юной петербургской интеллигенции не пользовались популярностью, тем более что они в значительной мере окрашивали Совет рабочих и солдатских депутатов. Совсем иным было наше отношение к группе "Единство"; но Плеханова мы больше с чужих слов почитали за его тогдашнюю позицию, чем на самом деле понимали. Его чисто европейский социализм был мало понятен нам, да и не только нам, но вообще сколько-нибудь широким слоям русского общества. Нас привлекала его непримиримость к "углубителям революции" и к официальной тактике Совета рабочих депутатов, но мы, конечно, совсем не понимали его глубокого пессимизма и всей глубины переживаемой им трагедии. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|