Партизанский дневник   ::   Семенов Юлиан Семенович

Нет, конечно, правил без исключения, бывает, что и не успевают предупредить, но это на самых глухих участках пути...

Сначала все мы были в напряжении, потом попривыкли, расслабились, стали шутить, рассказывать истории. Так проехали километров тридцать. И тут перед нами вырос грузовик с распахнутыми дверцами и выключенными фарами. Сисук сказал шоферу:

- Погуди.

Шофер долго гудел, потом Сисук сказал:

- Может, диверсанты их перебили?

Мы гудели, не выключая мотора, и вдруг где-то рядом прогрохотали пять или шесть выстрелов. Сисук по-кошачьи быстро выскочил из машины, приказал всем нам:

- Вылезай!

Шоферу рявкнул:

- Глуши мотор!

Мы выскочили из машины. Я успел заметить, что Понг схватил керосиновый фонарь, который он всюду возил с собой, - свет здесь дефицит, - сумку с продуктами, флягу с водой и кобуру с пистолетом. (Я позже замечал: летит самолет, надо выскакивать, а Понг бежит последним, успевая захватить все, что было у нас с собой из провианта. Если уж машину разобьет, так хоть поесть можно будет, пока станем добираться до другого места. И свет тоже: мало ли, зацепит кого, хоть перевяжем. Впрочем, народ здесь бесконечно добрый. Поэтому голодным не останешься. Когда мы вместе с солдатами входили в маленький горный поселок, наша охрана выливала из фляг всю воду. Если жители увидят, что к ним пришли со своей водой, - значит, вы думаете, что здесь живут скряги, негостеприимные люди. Как же можно не напоить водой гостей? (Однажды Свиридову стало плохо, он потерял сознание, его положили в маленькой пещере. Когда он пришел в себя, то увидел вокруг малышей. Они сидели рядом и выдергивали ему волосы на груди и руках. Лаосцы гладенькие, волос на груди нет, на руках тоже. Наша волосатость кажется им дикой. Вот малыши и решили, что Вале стало плохо из-за того, что у него выросло много волос на груди и около шеи, и решили помочь ему - выдрать эти ужасные волосы, от которых - от чего же еще? человеку стало дурно.)

Все быстро выскочили из машины, и когда теперь после громких выстрелов настала тишина, мы услышали жужжание самолета "АД-6". Он спускался все ниже и ниже. Мы поняли, что сейчас он начнет бомбить. Он спускался прямо на нас, а дорога здесь, как потом выяснилось, шла между двух скал. Это место они, оказывается, давно пристреливали, с тем чтобы, сбросив несколько тонных бомб на скалы, завалить путь.

Ночь была безлунная, вокруг кромешная тьма. Мы бросились куда-то влево, потом свернули направо, падали, чертыхаясь. Фонарик включить нельзя: самолет все ниже и ниже, совсем рядом. Вдруг Валя Свиридов заорал что-то. Мы подбежали к нему. Он стоял с вытянутыми руками, и мы сначала не могли понять, в чем дело. Оказывается, он, вытянув руки, - все люди так ходят в темноте, - попал в натянутую маскировочную сеть. Мы с трудом вырвали "толстого брата" из сетки. Из темноты крикнули:

- Берите правее!

Мы взяли правее и оказались в пещере, и в это время американец стал бомбить. Вовремя спрятались. А в пещере сидели люди, ели, спали, смеялись, играли в карты при свете фонарика. Свет был направлен так, чтобы освещать только карты, - с дороги не заметишь, а тем более с неба.

"АД-6", отбомбившись, улетел. Ночь по-прежнему безлунная, но на небе было много звезд, и поэтому близкое, незнакомое небо из-за серых облаков, протянувшихся по нему, казалось огромным рентгеновским снимком чьей-то грудной клетки. Можно было явно просмотреть огромные ребра и большущее сердце, смещенное книзу.

Машину не повредило, только немножко засыпало осколками камней. Скальный монолит здесь очень крепок, поэтому дорогу и на этот раз не закупорило. Вокруг остро пахло кремнем. Я помню, как мальчишками мы высекали искры из камней. Такой же точно был запах и сейчас, только очень конденсированный.