Потоп (Книга II, Трилогия - 2)   ::   Сенкевич Генрик

- Куклиновский, - сказал он, - уж не хочешь ли ты спасти его?

Куклиновский тихо рассмеялся; но так страшен и непритворен был этот смех, что Миллер перестал сомневаться.

- Может, это и дельный совет! - сказал он.

- За все мои заслуги я прошу только этой награды!

- Что ж, бери его!

Они пошли в покой, где собрались остальные офицеры.

- За заслуги полковника Куклиновского, - обратился к ним Миллер, - я отдаю ему пленника.

На минуту воцарилось молчание; затем Зброжек, подбоченясь, спросил с презрением в голосе:

- А что пан Куклиновский собирается делать с пленником?

Куклиновский, обычно сутуливший спину, выпрямился вдруг, губы его растянулись в зловещей усмешке, ресницы задрожали.

- Если кому не понравится, что я сделаю с пленником, он знает, где меня можно найти, - ответил он.

И тихо звякнул саблей.

- Слово, пан Куклиновский! - сказал Зброжек.

- Слово, слово!

И Куклиновский подошел к Кмицицу:

- Пойдем, золотко, со мной, пойдем, знаменитый солдатик! Ослаб ты, братец, немножко, надо тебя подлечить. Я тебя подлечу!

- Ракалия! - ответил Кмициц.

- Ладно, ладно, гордая душенька! А покуда пойдем!

Офицеры остались в покое, а Куклиновский вышел на улицу и вскочил в седло С ним было трое солдат; одному из них он приказал накинуть Кмицицу на шею аркан, и все они направились в Льготу, где стоял полк Куклиновского.

Всю дорогу Кмициц жарко молился. Он видел, что смерть его близка, и предавал душу богу. Он так погрузился в молитву и размышления о своей горькой участи, что не слышал, что говорил ему Куклиновский, не заметил даже, долог ли был путь.

Они остановились наконец подле маленькой риги, пустой и полуразрушенной, стоявшей особняком в чистом поле, неподалеку от стоянки полка Куклиновского. Полковник приказал ввести Кмицица в ригу, а сам обратился к одному из солдат.

- Езжай в полк за веревками, - распорядился он, - да прихвати лагунку горящей смолы.

Солдат поскакал во весь дух и через четверть часа примчался назад еще с одним товарищем. Они привезли все, что требовал полковник.

- Раздеть этого молодчика донага, - сказал Куклиновский, - связать веревкой назади руки и ноги и подтянуть к балке!

- Ракалия! - повторил Кмициц.

- Ладно, ладно, мы еще поговорим, время у нас есть!

Тем временем один из солдат влез на балку, а остальные сорвали с Кмицица одежду. Раздев рыцаря, три палача положили его на землю ничком, длинной веревкой связали ему руки и ноги, затем, обернув ею туловище, бросили другой конец солдату, сидевшему на балке.

- Теперь поднять его вверх, а ты там наверху закрути да завяжи веревку, - велел Куклиновский.

Приказ в минуту был выполнен.

- Отпустить! - раздался голос полковника.

Веревка скрипнула, и пан Анджей повис плашмя в нескольких локтях от тока.

Тогда Куклиновский сунул помазок в лагунку с пылающей смолой, подошел к пленнику и сказал:

- Ну как, пан Кмициц? Говорил я, что только два полковника есть в Речи Посполитой, только два: я да ты! А ты не хотел с Куклиновским компанию свести, пинка ему дал? Ну что ж, золотко, ты был прав! Не про твою честь компания Куклиновского, он получше тебя будет! Ох, и славен полковничек Кмициц, да в руках он у Куклиновского, и Куклиновский ему бочка припечет!..

- Ракалия! - в третий раз повторил Кмициц.

- Вот так... бочка припечет! - закончил Куклиновский. И ткнул Кмицица пылающим помазком в бок, а затем прибавил: - Я не очень, легонько, у нас есть еще время!

Внезапно у дверей риги раздался конский топот.

- Кого там черт несет? - крикнул полковник.

Двери скрипнули, и вошел солдат:

- Пан полковник, - обратился он к Куклиновскому, - генерал Миллер тотчас требует тебя.

- А, это ты, старина! - сказал Куклиновский. - Что за дело? За каким дьяволом мне к нему ехать?

- Генерал просит тотчас явиться к нему.

- Кто был от генерала?

- Шведский офицер, он уж уехал. Чуть коня не загнал!

- Ладно! - сказал Куклиновский.