Рим или смерть   ::   Вершинин Лев

Много он повидал ураганов, но в такой свирепый не попадал! В довершение всех бед "Риу-Парду" был нагружен до отказа боеприпасами и провиантом, ведь плавание предстояло долгое.

Когда огромная волна опрокинула корабль на бок, он был на фокмачте искал проход к берегу. Страшным ударом его сбросило в море. Неподалеку барахтались в воде уцелевшие волонтеры. А на самом корабле остался его лучший друг, рулевой Луиджи Карнилья. И он поплыл Луиджи на выручку. Карнилья из последних сил держался за ванты* корабля. В момент крушения на нем была толстая суконная куртка. Она быстро намокла, отяжелела и прилипла к телу. Карнилья был хорошим пловцом, но куртка сковала его словно стальной панцирь.

_______________

* В а н т ы - снасти, которые на парусных судах служат для поддержки мачт с боков и сзади.

- Держись! - крикнул ему Гарибальди, перекрывая рев ветра.

Он по-кошачьи ловко взобрался на палубу, достал нож и разрезал другу куртку на спине и на груди. Оставалось стащить ее с Карнильи. И в этот миг еще одна гигантская волна смыла Гарибальди и Карнилью за борт. Бедняга Карнилья в своей намокшей куртке камнем пошел ко дну. Сам же Гарибальди сумел вынырнуть и поплыл к берегу. С невероятным трудом вскарабкался он на скалу.

На "Риу-Парду" их было ровно тридцать, до берега добрались четырнадцать. Из семи волонтеров-итальянцев уцелел он один.

Он стоял на скале и плакал: всего месяц назад Карнилья спас ему жизнь, а он друга спасти не сумел. Мир казался ему пустыней, а сама жизнь - бесцельной.

Шли дни, а он никак не мог избавиться от чувства беспросветного одиночества и тоски. Но война продолжалась, он был нужен республике, недаром же правительство республики Риу Гранди сразу дало ему новую быстроходную шхуну "Итапарику". В то недоброй памяти лето 1839 года корабль нес дозорную службу на озере Санта Катарина. На закате через овальное оконце капитанской кабины Гарибальди подолгу рассматривал в бинокль берег. Там на склонах невысокой горы раскинулось селение Барра. Гарибальди не переставал удивляться, откуда в небольшом селении столько красивых девушек! Одна из них, высокая смуглая креолка, с правильным, строгим лицом и чудесными черными волосами, особенно нравилась ему. Гордая ее осанка и поступь - все казалось ему чудом. И вот однажды он увидел с палубы, как прекрасная бразильянка легко подняла корзину, полную яблок, и узкой тропкой направилась к дому.

- Лодку, - приказал он матросу.

Подплыл к берегу, спрыгнул на песок и пошел прямо к низенькому каменному дому у самого подножья холма. Решительно распахнул двери и увидел Аниту. Взгляды их встретились.

- Ты будешь моей женой, - сказал он.

В ответ она молча наклонила голову. В тот же вечер Анита оставила отчий кров и навсегда связала свою судьбу с Гарибальди, разделила с ним все радости и невзгоды. Невзгод было куда больше. Но ни разу она не раскаялась в своем выборе. А он не уставал благодарить судьбу за то, что встретил Аниту. И год 1839 уже не казался ему таким черным, как прежде.

От воспоминаний о доме, о жене и детях его отвлек голос Векки.

- Генерал, дальше по тропе не проехать.

Гарибальди выпрямился в седле, посмотрел вперед - тропинка, которая шла круто в гору, блестела словно зеркало.

- Нужно засветло добраться до вершины горы. Осталось совсем немного, - твердо сказал он. - Попробуем.

Испытание оказалось тяжелейшим - кони скользили по ледяной глади, ноги их разъезжались. Даже привыкший ко всему могучий Уругвай испуганно всхрапывал.

Гарибальди соскочил с коня.

- Сколько миль до ближнего селения? - обратился он к Векки, уроженцу этих мест.

- До Аркуаты мили три, - ответил Векки. - Вот только тамошний мэр граф Ринальди - ярый папист.

- Сейчас мороз нам страшнее любого паписта, - ответил Гарибальди.