Рожденные в пламени   ::   Милани Мино

-- Однако прежде мне надо набраться мужества, --предупредил я.

Он с недоумением посмотрел на меня:

-- Почему?

-- Потому что нужно иметь мужество, чтобы разговаривать с призраком. А вы, Де Вито, -- призрак или почти что...

Услышав это, он закрыл глаза и минуту сидел так, опустив мохнатые ресницы, а когда снова взглянул на меня, глаза его были полны еле сдерживаемых слез. Он прошептал:

-- Призрак? Но... я живой Из плоти и крови... -- он почти по-детски ущипнул себя за руку. -- Видите?

-- Вижу. Только вы -- Виктор Де Вито, а не Френсис Моррисон. А Прискотт скончался у меня на глазах, погиб в автомобильной катастрофе в Колорадо...

При этих словах Де Вито закрыл лицо руками

А умерев, он сразу же утратил свою маску молодости, -- продолжал я. -Ту, которой обладаете вы Де Вито, ту, которую обрели в тот день, когда умерли.

Наступила тишина. С улицы доносился обычный городской шум: рокот машин и шаги людей, бесстрастно проходивших мимо осенним дождливым вечером. Наконец он произнес:

-- Вы ошибаетесь.

-- Нет. Я все угадал. Я прекрасно понимаю, что у меня никогда не окажется никаких доказательств.|о я узнал правду, Де Вито. И не ошибся.

Все так же, закрыв лицо руками, он произнес:

-- Я не это хотел сказать. Вы ошибаетесь, когда утверждаете, будто 15 июля сорок пятого года я умер. В тот день я, наоборот, -- продолжал он неожиданно громким дрожащим голосом, -- родился! -- Он опустил руки и посмотрел на меня как бы с вызовом: -- Я рожден в пламени, господин Купер! Это не маска, -- выкрикнул он, касаясь своего лица, -- а мое настоящее лицо, и оно всегда будет таким, пока я не умру по-настоящему, как случилось с Прискоттом... О да, -- он опять снизил голос, -- странная у меня жизнь... я весь какой-то ненастоящий: имя, лицо, все... Мне платят, чтобы я молчал, и я знаю: если заговорю, меня поместят в сумасшедший дом...

-- Со мной вы можете не опасаться этого.

-- Конечно, поэтому я здесь. Я пришел к вам, чтобы поговорить по-дружески. С того дня мне все время хотелось поговорить с кем-нибудь, кто поверил бы мне. Я пробовал, но можете себе представить... Разумеется, меня принимали за безумца... -- Он опил глоток и продолжал: -- Когда я прочел ваше объявление, то подумал, что с вами мне, наверное, удается поговорить обо всем и я смогу рассказать...

-- Слушаю вас, Де Вито. Я ваш друг. Весь мир, кроме, может бить, двух-трех человек, принял бы нас с вами за сумасшедших. Но я умею молчать так же, как и вы.

-- Но как вы узнали? --поинтересовался он.

-- Это долгая история. Лучше расскажите вы. Что случилось с "Грей-12"?

-- "Грей-12"... -- проговорил он и вздрогнул, словно на него повеяло холодом. Он поднял на меня взгляд и все время, пока рассказывал, смотрел мне прямо в глаза: -- Мы получили задание уже в полете, когда снижались на Акаву для заправки. Мы даже не знали, что у вас на борту. Кое о чем мы, конечно, догадывались. Нас многие месяцы тренировали... учили сбрасывать только одну бомбу. Нетрудно было представить, что в подходящий момент нам придется сбросить что-нибудь... необыкновенное. -- Пот градом катился у него со лба, и время от времени он машинально вытирал его. -- Больше не было никаких сомнений, -- продолжал он. -- Когда мы закончили заправку и самолет уже собирался взлететь, командир Хистон четко и ясно по внутренней связи сообщил всему экипажу: "Ребята, не волнуйтесь, оставайтесь на своих местах. Через минуту будем в воздухе. И попридержите язык. Как только окажемся в зоне операции, все ваши разговоры будут записываться на пленку. Наш полет исторический. Задание -- сбросить на врага атомную бомбу. Цель -- Токио... -- Де Вито произнес последние слова так тихо, что я с трудом расслышал их Он вздохнул и продолжал: -- Что произошло потом, я не знаю... Едва Хистон умолк, сразу же сразу, как только он умолк, понимаете, -- он растерянно посмотрел на меня.