Роль   ::   Воронков Дмитрий

Илзе встала, прикрывая пистолет полой халата, прошла в ванную. Дрожащими руками, она принялась разряжать его. Золотой патрон вывалился из рук и закатился под ванну. Она встала на колени, наклонилась, пытаясь достать его, но не смогла.

Внизу командовал строгий охранник. Он показывал наверх, отправлял машины, они разъезжались в разные стороны. Не обращая внимания на переполох, Левко стряхнул одеяло и, неторопливо свернув, положил вместе с фланелькой в рюкзак, защелкнул замки оружейного кейса, сел на велосипед. Несерьезный транспорт бодро понес его вдаль. Оставив велосипед на противоположном краю, он по пожарной лестнице спустился вниз, спрыгнул на крышу гаража, оттуда - на пустынную улицу.

Бабка-уборщица уже закрывала станцию. - Беги шибче, матросик! - поторопила она. - Поспеешь еще. Левко протиснулся в дверь, замкнутую за ним на щеколду. - Почему матросик, мамаша? - спросил он. - Сразу же видно - служивый, - объяснила бабка. - И вид у тебя заморский.

Строгий охранник повернул труп Червонца на капоте. Глаза усопшего смотрели вверх, отражая мигающие огоньки иллюминации, и от этого движения казались еще мертвее.

Червонец был исполнен в черном мраморе в полный рост. Павлов стоял рядом. Бравое изваяние было так схоже с оригиналом, что Павлову захотелось положить ему руку на плечо. Он едва удержался от фамильярности. - Ушел из жизни, может быть, лучший из нас, - продолжал говорить он в микрофон. Перед разверстой могилой стоял массивный гроб мореного дуба, а рядом с ним в числе прочих родственников - изящная юная дама в черном костюме от Кардена. Лицо ее было скрыто вуалью. - Да, что там может быть - определенно лучший. Самый честный, самый справедливый. Он ненавидел ложь и предательство, презирал трусливых и продажных... Облик Павлова был скорбен, но в прищуренных глазах искрился бесовский огонек, и фикса блестела задорно. Дама взглянула на него и блеснула в ответ слезой из-под вуали. - Кто может заменить Виктора Петровича? - Он выдержал драматическую паузу, оставив без ответа риторический вопрос. - Его любили все - друзья, женщины, дети. Его невозможно было не любить. - У Червонца не было детей, - поправил сзади Широков, заместитель Павлова по общим вопросам. - Вот здесь мне подсказывают, что у Вити не было детей, нашелся Павлов. Так вот - это неправда. Все мы в определенном смысле его дети, его воспитанники. Мы встанем на его место и продолжим его дело. Изысканный оборот вызвал волну всхлипываний и сморканий. Павлов еще раз прошелся взглядом по ножкам и бюстам скорбящих дам - определенно, эта, в Кардене, была лучшей. Загадочность вуали возбудила его. - Кто это? - спросил он, воспользовавшись паузой. - Которая? - уточнил Широков. - В парандже. - Родственница. Племянница, кажется. - Она сильно убивается по дяде. Ужель их объединяли лишь родственные связи? - Сильно, - ушел от ответа Широков. - Будешь знакомиться? - Обязательно, - сказал Павлов. Илзе, стоящая довольно далеко бросила на беседующих быстрый взгляд. Глаз почти не было видно за толстыми стеклами уродующих ее очков. Как у многих людей со слабым зрением у Илзе был обостренный слух. - И еще, - продолжал Павлов. - Мы обязательно найдем того, чья подлая рука вырвала из наших рядов Червонца. Я называю его так, как называли его мы, его лучшие друзья. Мы отомстим за него. Обязательно отомстим. - Павлов сделал суровый взгляд, старательно поиграл желваками. Левко в неприметном костюмчике и белой рубашке без галстука стоял среди скорбящих, порою, прикладывая носовой платок к сухим глазам. Гроб скрылся под землею, он потихоньку стал выбираться из толпы. Выйдя на просторную аллею, он невольно восхитился памятниками.