Васек Трубачев и его товарищи (книга 3)   ::   Осеева Валентина

Сева медленно открывает дверь в свою комнату. Сквозь занавешенные окна чуть-чуть пробивается свет. Мамина кровать смята, на столе лежат луковица и кусок хлеба... Чьи-то грязные, запачканные глиной башмаки попадаются под ноги. В углу, на письменном столе, сложены Севины учебники... Сева оглядывается, ищет записку. Уходя, мама часто оставляла ему записки... На улице грохочет грузовик; какая-то женщина в грубой солдатской стеганке прыгает с машины и идет к крыльцу. Сева выглядывает из своей комнаты в коридор: - Не знаете ли вы, где моя мама? Женщина останавливается на пороге, сдергивает с головы платок: - Сева!.. Боже мой... Сева!.. Сева утыкается лицом в солдатскую стеганку: - Мама! Я пришел...

* * *

Лидина мама на работе. Девочка бежит к ней в незнакомое учреждение, долго стоит под воротами и просит дежурного пустить ее к маме. Дежурный звонит по телефону. Лида тянется к трубке, подпрыгивает. - Это я, мамочка, золотая, родненькая!.. - кричит она. Разговор обрывается. Дежурный гладит Лиду по голове: - Бежит твоя мама, бежит... Одна, другая секунда кажутся девочке вечностью. Потом дощатая дверь в конце коридора широко распахивается, и Лидина мама, живая, настоящая мама, бросается к своей дочке. Она ощупывает ее голову, плечи, целует в глаза, в щеки, смеется и плачет, плачет и смеется... - Когда же? Откуда?.. Все вы приехали? С Митей? Лида ловит мамины руки, обнимает ее, заглядывает ей в глаза. - Нет, мы просто... мамочка, там такая война... мы одни... на самолете... - беспорядочно рассказывает она между поцелуями. - Нас три дня держали в Москве, хотели куда-то эвакуировать. Мы еле-еле упросили, просто плакали... Мамочка, родненькая!.. А на другой улице перед забитой наглухо дверью стоит Нюра Синицына. - Уехали... уехали... - растерянно повторяет она. Тихо обходит пустой дворик и, прислонившись головой к забору, смотрит на улицу: - Уехали... Сева Малютин вместе со своей мамой бежит по мостовой. Сева перебегает на тротуар, толкает плечом калитку, хватает Нюру за руку: - Вот она, мама! Вот она! Севина мама гладит девочку по голове, обнимает ее за плечи: - Нюрочка, твои папа должен был уехать - его командировали в Уфу. Он очень боялся оставить твою маму одну, а мама плакала и не хотела уезжать, она все ждала тебя. Мы с Лидиной мамой заходили к ней перед ее отъездом и обещали, что ты поживешь пока у нас. Пойдем к нам, Нюрочка! Ведь вы с Севой товарищи. Нюра соглашается, вытирая слезы. На улице она еще раз оглядывается на свой дом. А на углу их догоняет встревоженная Лида. - Нет, Сева, нет! - говорит она, обнимая подругу. - Нюра пойдет к нам. мы с ней никогда не расстанемся, мы всю жизнь будем вместе!

Глава 2. ТЕТЯ ДУНЯ

Когда Павел Васильевич, не дождавшись сына, ушел на фронт, тетя Дуня осталась одна. Таня училась на краткосрочных курсах сестер и работала в госпитале, где проводила дни и ночи. Иногда она забегала спросить, не слышно ли чего о Ваське, о Павле Васильевиче. Тетя Дуня делилась с ней своим горем, каждый раз читала и перечитывала письма Павла Васильевича, где он писал, что работает машинистом в санитарном поезде, вывозит с передовой раненых, что писем он давно не получает и не знает, вернулся ли его Рыжик. В каждой строчке чувствовалось острое отцовское горе: "...Увижу ли когда, обниму ли своего вихрастого?" Таня прижималась к плечу тети Дуни, плакала вместе с ней. Потом вскакивала, наскоро вытирала слезы: - Идти надо!.. - Погоди, чайку вместе попьем... конфеты я по карточкам получила, удерживала Евдокия Васильевна. - Некогда. Побегу я, работы у нас много! - торопилась Таня. В городе было тревожно. Бомбежки учащались. У магазинов и лавок, прислушиваясь к отдаленной стрельбе и гудению за облаками, молчаливо стояли очереди.