Золотой киль   ::   Бэгли Дэсмонд

Допив свой стакан, я собрался уходить, но тут он с горьким презрением заявил:

- Много они знают об этом!

- Вы были там? - спросил я из вежливости.

- Был, - ответил он мрачно. - И оказался в этом мешке вместе с другими. Правда, ненадолго, из лагеря в Италии я выбрался в сорок третьем.

Он взглянул на мой пустой стакан:

- Выпьем по одной на дорожку?

Делать мне тогда было нечего, поэтому я согласился.

- Спасибо, я буду пиво.

Он заказал пиво для меня и порцию бренди для себя.

- Меня зовут Уокер, - представился он. - Да, я бежал после того, как пало правительство Италии, и присоединился к партизанам.

- Это, вероятно, было интересно, - сказал я. Он рассмеялся.

- Пожалуй, подходящее слово. Это было интересно и жутко. Наверное, вы вправе сказать, что я и сержант Курце действительно интересно провели время - с этим типом мы были почти неразлучны.

- С африканером? - вырвалось у меня.

В Южной Африке я был чужаком и мало что успел узнать об этой стране, но такое имя могло быть только у представителя народа африкаанс.

- Точно, - подтвердил Уокер. - Настоящий крепкий парень. Мы держались друг друга после побега из лагеря.

- Трудно было бежать из плена?

- Легче не бывает, - ответил Уокер. - Охрана была с нами в сговоре. Двое из них даже пошли с нами проводниками - Альберто Корсо и Донато Ринальди. Мне нравился Донато... Пожалуй, он спас мне жизнь.

Увидев, что заинтриговал меня, Уокер с увлечением стал рассказывать свою историю.

Когда правительство в сорок третьем году пало, Италия оказалась во власти хаоса. Итальянцы не знали, чего ждать от немцев, и потому относились к ним настороженно. Тогда-то и появилась возможность бежать из лагеря, тем более заманчивая, что нашлись два проводника Выйти из лагеря не составило труда, но все осложнилось тем, что немцы начали операцию по окружению всех военнопленных из числа войск союзников, находящихся на свободе в Центральной Италии.

- Тут я и попал в беду, - сказал Уокер, - мы тогда речку переходили...

...Внезапность нападения ошеломила их. Такая тишина вокруг стояла, лишь журчала вода да кто-нибудь тихо выругается, оскользнувшись на камне... И вдруг пулеметная очередь превратила ночь в кошмар с жутким визгом пуль, рикошетом отлетающих от речных валунов.

Два итальянца развернулись и открыли огонь из автоматов. Курце, взревев как бык, порылся в подсумке, свисавшем с его пояса, и вот уже его рука описала дугу. Громкий всплеск - и ручная граната, не долетев до берега, взорвалась в воде. Еще один бросок Курце - граната взорвалась на берегу.

Уокер почувствовал толчок в ногу и упал. Пришел в себя он от лившейся в рот воды. Свободной рукой пошарил вокруг, наткнулся на камень и в отчаянии уцепился за него.

Курце бросил третью гранату - и пулемет захлебнулся. Итальянцы, расстреляв обоймы, перезаряжали автоматы. Вокруг снова воцарилась тишина..

- Наверное, они приняли нас за немцев, - рассказывал Уокер. - Не могли же они предположить, что в них стреляют сбежавшие военнопленные. Счастье еще, что у итальянцев были автоматы. Так или иначе, но пулемет заткнулся.

Потом они подождали несколько минут, стоя на середине стремительного ледяного потока, не решаясь двинуться. Минут через пять Альберто негромко спросил:

- Синьор Уокер, вы живы?

Уокер с трудом встал и очень удивился, обнаружив, что все еще сжимает так и не выстрелившую винтовку. Его левая нога онемела и замерзла.

- Все в порядке, - ответил он. Курце перевел дыхание и скомандовал:

- Ладно, пошли... Только тихо.

Они добрались до противоположного берега и, не передохнув, поспешили вверх по склону горы. Вскоре нога Уокера разболелась, и он начал отставать. Альберто возмутился:

- Нужно торопиться, склон надо перейти до рассвета. Уокер сдерживал стон, когда ступал на левую ногу.

- Меня задело, - сказал он, - думаю, что задело.