Антоний и Клеопатра   ::   Шекспир Уильям

Клеопатра



Эй, евнух! Мардиан!

Мардиан



Чем угодить

Я твоему величеству могу?

Клеопатра



Уж только не твоим пискливым пеньем.

Мне евнух угодить ничем не может.

Как счастлив ты, скопец: твоим желаньям

Стремиться некуда. Скажи мне, знаешь

Ты, что такое страсть?

Мардиан



Да, госпожа.

Клеопатра



Как? В самом деле?

Мардиан



Не совсем. Не в деле.

Я в деле не на многое способен.

Но страсть знакома мне. Люблю мечтать

О том, чем Марс с Венерой занимались.

Клеопатра



Послушай, Хармиана, как считаешь —

Где он сейчас? Чем занят мой Антоний?

Как думаешь, сидит он иль стоит?

Идет пешком иль едет на коне?

Счастливый конь! Как должен наслаждаться

Ты тяжестью Антония! Гордись,

Ведь ты несешь Атланта полумира, 16

Людского племени и меч и шлем.

Он говорит сейчас… А может, шепчет:

«Где ты, моя египетская змейка?» —

Ведь так меня он часто называл.

О нет, зачем пить этот сладкий яд?

Как можно помнить обо мне, чья кожа

Черна от жарких поцелуев солнца,

Изрезана морщинами годов?

А ведь когда здесь был лобастый Цезарь,

Я царским лакомством слыла. Помпей

Не мог свой взор от глаз моих отвесть 17

И в них искал он жизни, умирая.

Входит Алексас .

Алексас



Привет тебе, владычица Египта!

Клеопатра



С Антонием не сходен ты ни в чем,

Но ты был с ним, и близостью своею

Он в золото преобразил свинец.

Ну, как мой несравненный Марк Антоний?

Алексас



Последнее, что сделал он, царица, —

Прижал к губам — еще, в последний раз —

Бесценную жемчужину вот эту.

Его слова вонзились в сердце мне.

Клеопатра



Пусть мне вонзятся в уши.

Алексас



Он сказал:

"Друг, передай великой египтянке,

Что верный римлянин ей посылает

Морской ракушки клад — ничтожный дар.

Но что сверх этого повергнет он

К ее ногам бесчисленные царства".

"Скажи, — прибавил он, — что весь восток

Подвластен будет ей". Тут он кивнул

И на коня вскочил. А конь могучий

Ответ мой громким ржаньем заглушил.

Клеопатра



Скажи мне, был он грустен или весел?

Алексас



Как день, когда ни холодно, ни жарко,

Антоний был не грустен и не весел.

Клеопатра



Вот человек! Заметь же, Хармиана,

Заметь, как он разумно вел себя.

Он не был грустен, чтоб не приводить

Сподвижников в унынье; не был весел,

Свидетельствуя этим, что в Египте

Оставил, помыслы свои и радость.

Смешенье дивное веселья с грустью!

А кто сравнится с ним в том и в другом?

Никто! — Встречал ли ты моих гонцов?

Алексас



Да, госпожа, — не меньше двадцати.

Зачем ты посылаешь их так часто?

Клеопатра



Тот день, когда ему не напишу,

Да будет злополучнейшим для мира! —

Бумаги и чернил 18 мне, Хармиана. —

Благодарю, Алексас. — Хармиана,

Ну разве Цезаря я так любила?

Хармиана



О, Цезарь доблестный!

Клеопатра



Что? Подавись

Восторгом этим, глупая. Скажи —

Антоний доблестный!

Хармиана



Отважный Цезарь!

Клеопатра



Клянусь Изидой, разобью тебе

Я губы в кровь, коль с Цезарем еще раз

Равнять посмеешь мужа из мужей.

Хармиана



Прости за то, что песню я запела

На твой же старый лад.

Клеопатра



Тогда была

Девчонкой я неопытной, незрелой;

Была холодной кровь моя тогда.

Пойдем же, дай бумагу и чернила.

Гонца вслед за гонцом я буду слать,

Пока не обезлюдеет Египет.

Уходят.



АКТ II



СЦЕНА 1



Мессина. Покой в доме Секста Помпея.

Входят Помпей , Meнекрат и Менас .

Помпей



Коль боги справедливы, пусть они

Помогут нам, чье дело справедливо.

Менекрат



В их промедленье, доблестный Помпей,

Не следует усматривать отказа.

Помпей



Пока мольбы напрасные мы шлем,

Теряет ценность то, о чем мы молим.

Менекрат



Но часто просим мы себе во вред,

И боги мудро отвергают просьбы,

Спасая нас. Так иногда во благо

И тщетная мольба.