Юлий Цезарь   ::   Шекспир Уильям

Но для чего меня ты держишь здесь?

И что такое сообщить мне хочешь?

Коль это благу общему полезно,

Поставь передо мной и честь и смерть,

И на обеих я взгляну спокойно. 5

Богам известен выбор мой: так сильно

Я честь люблю, что смерть мне не страшна.

Кассий



В тебе я эту доблесть знаю, Брут,

Она знакома мне, как облик твой,

И я о чести буду говорить.

Не знаю я, как ты и как другие

Об этой жизни думают, но я

И не могу, и не желаю жить

Склоняясь в страхе перед мне подобным.

Родились мы свободными, как Цезарь;

И вскормлены, как он; и оба можем,

Как он, переносить зимою стужу.

Однажды в бурный и ненастный день,

Когда Тибр гневно бился в берегах,

Сказал мне Цезарь: "Можешь ли ты, Кассий,

За мною броситься в поток ревущий

И переплыть туда?" Услышав это,

Я в воду бросился, как был, в одежде,

Зовя его, и он поплыл за мной.

Поток ревел, но, напрягая мышцы,

Его мы рассекали, разбивая,

И, с ним борясь, упорно плыли к цели.

Но не доплыли мы еще, как Цезарь

Мне крикнул: «Кассий, помоги, тону».

Как славный предок наш Эней из Трои

Анхиза вынес на своих плечах, 6

Так вынес я из волн ревущих Тибра

Измученного Цезаря; и вот

Теперь он бог, а с ним в сравненье Кассий

Ничтожество, и должен он склоняться,

Когда ему кивнет небрежно Цезарь.

В Испании болел он лихорадкой.

Когда был приступ у него, я видел,

Как он дрожал. Да, этот бог дрожал.

С трусливых губ его сбежала краска,

И взор, что держит в страхе целый мир,

Утратил блеск. Я слышал, как стонал он.

Да, тот, чьи речи римляне должны

Записывать потомкам в назиданье,

Увы, кричал, как девочка больная:

«Подай мне пить, Титиний!» — Как же может,

О боги, человек настолько слабый

Величественным миром управлять

И пальму первенства нести?

Крики. Трубы.

Брут



Опять они кричат!

Я думаю, то знаки одобренья,

И почестями вновь осыпан Цезарь.

Кассий



Он, человек, шагнул над тесным миром,

Возвысясь, как Колосс; 7 а мы, людишки,

Снуем у ног его и смотрим — где бы

Найти себе бесславную могилу.

Порой своей судьбою люди правят.

Не звезды, милый Брут, а сами мы

Виновны в том, что сделались рабами.

Брут и Цезарь! Чем Цезарь отличается от Брута?

Чем это имя громче твоего?

Их рядом напиши, — твое не хуже.

Произнеси их, — оба так же звучны.

И вес их одинаков, и в заклятье

«Брут» так же духа вызовет, как «Цезарь».

Клянусь я именами всех богов,

Какою пищей вскормлен Цезарь наш,

Что вырос так высоко? Жалкий век!

Рим, ты утратил благородство крови.

В какой же век с великого потопа 8

Ты славился одним лишь человеком?

Кто слышал, чтоб в обширных стенах Рима

Один лишь признан был достойным мужем?

И это прежний Рим необозримый,

Когда в нем место лишь для одного!

Мы от своих отцов не раз слыхали,

Что Брут — не ты, а славный предок твой 9 —

Сумел бы от тирана Рим спасти,

Будь тот тиран сам дьявол.

Брут



Уверен я в твоей любви и знаю,

К чему ты хочешь побудить меня.

Что думаю о нынешних делах,

Я расскажу тебе потом: сейчас же,

Во имя нашей дружбы, я прошу,

Не растравляй меня. Все, что еще добавишь,

Я выслушаю. Мы отыщем время,

Чтобы продолжить этот разговор.

А до тех пор, отважный друг, запомни:

Брут предпочтет быть жителем деревни,

Чем выдавать себя за сына Рима

Под тем ярмом, которое на нас

Накладывает время.

Кассий



Я рад, что слабые мои слова

Такую искру высекли из Брута.

Брут



Окончен бег, и Цезарь к нам идет.

Входит Цезарь и его свита .

Кассий



Когда пойдут, тронь Каску за рукав,

И он с обычной едкостью расскажет,

Что важного произошло сегодня.

Брут



Так сделаю, но, Кассий, посмотри —

У Цезаря на лбу пылает гнев,

Все, как побитые, за ним идут;

Кальпурния бледна; у Цицерона

Глаза, как у хорька, налиты кровью.

Таким он в Капитолии бывает,

Когда сенаторы с ним несогласны.