Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи   ::   Китс Джон

XVI

121 Что гордость в них питало? Что пространны

Владенья их, а нищих тесен кров?

Что гордость в них питало? Что фонтаны

Приметнее, чем слезы бедняков?

Что гордость в них питало? Что сохранны

Дукаты в банке, а напев стихов

Гомеровых забыт? Я вновь устало

Спрошу - так что же гордость в них питало?

XVII

129 А жили скрытно, в спеси, - нет, скорей

В трусливой жадности, как за забором

От нищих укрывается еврей;

Два коршуна, кружащие над бором

Мачт корабельных; мулы со своей

Поклажей: золотом и старым вздором;

Плуты, что держат простаков в когтях

И ловко лгут на многих языках.

XVIII

137 Как от гроссбухов этих Изабелле

Не утаиться было? Как их взор

Приметил, что не так прилежен в деле

Лоренцо стал? Пускай сразит их мор,

Мрак ослепит! Зачем они глядели

Поверх своих счетов? Но зорок вор!

За хитрым честные пускай следят,

Как чуткий заяц, что глядит назад.

XIX

145 Прославленный Боккаччо! У тебя

Прощенья я прошу; у белых лилий

Твоих, что вянут, по тебе скорбя;

У струн, что среди миртов говорили;

У роз, которые, Луну любя,

Душистым вздохом душу упоили

За стихотворный слог моей поэмы:

Не годен он для столь печальной темы.

XX

153 Прости меня - и дале речью чинной

Повествованье поведу смелей.

Безумен я, решившись слог старинный

Украсить рифмами новейших дней.

Но начат труд - спешу к тебе с повинной;

Хорош он или плох - тебе видней:

Но в честь твою пишу английским метром

Напев твой северным подхвачен ветром.

XXI

161 Так братья, догадавшись по всему,

Что к их сестре Лоренцо полон страсти

И что она не холодна к нему,

Поведали друг другу о напасти,

От злобы задыхаясь, - потому,

Что Изабелла с ним находит счастье,

А для нее им нужен муж иной:

С оливковыми рощами, с казной.

XXII

169 Кусая губы, хмурясь, точно тучи,

И день и ночь рядили без конца

О том, как безопаснее и лучше

С дороги навсегда убрать юнца.

Что Милосердье перед злобой жгучей,

Как кислотой, им выжегшей сердца!

Убить Лоренцо - так они решили,

А труп зарыть потом в лесной могиле.

XXIII

177 Стоял Лоренцо, опершись рукой

О балюстраду. Солнце чуть всходило.

К нему приблизясь росною тропой,

Они сказали: "Мы хотели было

Не нарушать твой утренний покой,

Но нас благоразумье торопило:

Лоренцо, поскорей седлай коня,

Пока не пробудилось пекло дня.

XXIV

185 Нам к Апеннинам непременно надо

Успеть, пока жара не начала

Перебирать на листьях винограда

Росинок четки". - Не предвидя зла,

Учтиво выслушав тот полный яда

Змеиный шип, он взялся за дела

И приготовил для поездки в горы

Охотничью одежду, пояс, шпоры.

XXV

193 Пересекая двор наискосок,

Все медлил он, надеждою влекомый:

Ее шажков легчайший шепоток

Услышать бы - или напев знакомый...

Вдруг до него, как легкий мотылек,

Смех долетел сквозь узкие проемы

Оконные. Взглянул наверх - она

Стоит, улыбкою озарена.

XXVI

201 "Любимая, - сказал он, - что за мука

Уехать, не увидевшись с утра!

На три часа каких-нибудь разлука,

А тяжко так... И все же мне пора!

Но то, что отнял день, войдя без стука,

Нам возвратит полночная пора.

Я ненадолго, слышишь, Изабелла?"

Она ему кивнула и запела.

XXVII

209 Вдоль стен Флоренции во весь опор

С убийцами их жертва проскакала

Туда, где Арно рвался на простор,

Из камышей устроив опахало,

Где лещ теченью шел наперекор;

Вода и бледность братьев отражала,

И пыл Лоренцо. За рекою - лес.

Убийство скрыл глухой его навес.

XXVIII

217 Лоренцо там зарыт, мечом пронзенный,

Его любовь с ним вместе сражена.

Но тягостно душе, освобожденной

Насильственно, и мается она...

С мечей и рук смыв кровь водой студеной

Как гончие, чья пасть обагрена,

Домой убийцы мчат, как в упоенье:

На этот раз их прибыль - преступленье.

XXIX

225 Сестре сказали братья, будто вдруг

Они его на корабле послали

В далекий край, затем что среди слуг

Честнее человека не сыскали.