Монолог Быть или не быть в русских переводах XIX-XX вв.   ::   Шекспир Уильям

Вот хорошенькая Офелия. О нимфа, в своих святых молитвах помяни и меня, и все мои грехи.



Д. Аверкиев

Жизнь или смерть – таков вопрос;

Что благородней для души; сносить ли

И пращу, и стрелу судьбы свирепой,

Иль, встав с оружьем против моря зол,

Борьбой покончить с ними. Умереть –

Уснуть, – не больше. И подумать только,

Что сном окончатся и скорби сердца,

И тысячи страданий прирожденных,

Наследье плоти… Вот исход, достойный

Благоговейного желанья… Умереть –

Уснуть… Уснуть… Быть может, видеть сны…

Вот в чем препятствие. Что мы, избавясь

От этих преходящих бед, увидим

В том мертвом сне, – не может не заставить

Остановиться нас. По этой-то причине

Мы терпим бедствие столь долгой жизни, —

Кто снес бы бичеванье и насмешки

Людской толпы, презренье к бедняку,

Неправду притеснителя, томленье

Отверженной любви, бессилье права,

Нахальство власть имущих и пинки,

Что терпеливая заслуга сносит

От недостойного, – когда он может

Покончить с жизнью счеты

Простым стилетом. Кто бы стал таскать

Все эти ноши, и потеть, и охать

Под тягостною жизнью, если б страх

Чего-то после смерти, той страны

Неведомой, из-за границ которой

Не возвращаются, – не путал воли,

Уча, что лучше нам сносить земные беды,

Чем броситься к другим, нам неизвестным.

Так в трусов превращает нас сознанье;

Так и решимости природный цвет

От бледного оттенка мысли тускнет.

И оттого-то также предприятия,

Великие по силе и значенью,

Сбиваясь в сторону в своем теченье,

Не переходят в дело, – Успокойся…

Прекрасная Офелия… О нимфа,

В своих святых молитвах помяни

Мои грехи.



Н. Россов

Быть иль не быть? Вот в чем вопрос. Что глубже:

Сносить безропотно удары стрел

Безжалостной судьбы иль стать лицом

Пред морем бедствий и окончить их

Борьбою? Умереть – уснуть, не больше,

И знать, что с этим сном исчезнут все

Волненья сердца, тысячи страданий –

Наследье праха. О, такой конец

Желанный! Умереть – уснуть. Уснуть?

А сновиденья? Вот она – преграда:

Какие грезы скрыты в смертном сне,

Когда освободимся мы от плоти?

Вот почему так долговечно горе.

Иначе кто б переносил насмешки

И кровожадность века, гнет тиранов,

Высокомерье гордецов, тоску

Отвергнутой любви, судей бесстыдство,

Законов медленность, презренье тли

К заслуге скромной, ежели один

Удар кинжала успокоить может?

Кто б, обливаясь потом и стеная,

Бродил под бременем земных невзгод,

Когда б не страх чего-то после смерти,

Перед таинственной страной, откуда

Не возвращался ни единый путник?

Вот отчего слабеет наша воля

И заставляет нас скорей терпеть

Зло жизни, чем бежать к безвестным бедам.

Так всех нас трусостью объемлет совесть,

Так вянет в нас решимости румянец,

Сменяясь бледным цветом размышленья,

И замыслов великих начертанья

Чрез то не облекаются в деянья.

Прелестная Офелия! О нимфа,

Меня в своих молитвах не забудь.



М. Морозов

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Благороднее ли молча терпеть пращи и стрелы яростной судьбы, или поднять оружие против моря бедствий и в борьбе покончить с ними? Умереть – уснуть – не более того. И подумать только, что этим сном закончится боль сердца и тысяча жизненных ударов, являющихся уделом плоти, – ведь это конец, которого можно от всей души пожелать! Умереть. Уснуть. Уснуть, может быть, видеть сны; да, вот в чем препятствие. Ибо в этом смертном сне какие нам могут присниться сны, когда мы сбросим мертвый узел суеты земной? Мысль об этом заставляет нас остановиться.