На всякого мудреца довольно простоты   ::   Островский Александр Николаевич

У молодой женщины есть свои дела, свои интересы; когда же ей заботиться о бедных родственниках! А у старухи только и дела.

Мамаева . Отчего ж молодая не может заботиться о родных?

Глумов . Может, но ее совестно просить об этом; совестно надоедать. У ней на уме веселье, забавы, развлечения, а тут скучное лицо племянника, просьбы, вечное нытье. А для старухи это было бы даже удовольствием; она бы ездила по Москве, хлопотала. Это было бы для нее, и занятие от скуки, и доброе дело, которым она после могла бы похвастаться.

Мамаева . Ну, если б я была старуха, о чем бы вы меня попросили?

Глумов . Да. если б вы были; а ведь вы не старуха, а напротив, очень молодая женщина. Вы меня ловите.

Мамаева . Все равно, все равно, говорите!

Глумов . Нет, не все равно. Вот, например, я знаю, что вам стоит сказать только одно слово Ивану Иванычу, и у меня будет очень хорошее место.

Мамаева . Да, я думаю, что довольно будет одного моего слова.

Глумов . Но я все-таки не буду беспокоить вас этой просьбой.

Мамаева . Почему же?

Глумов . Потому, что это было бы насилие. Он так вами очарован.

Мамаева . Вы думаете?

Глумов . Я знаю наверное.

Мамаева . Какой вы всеведущий. Ну, а я?

Глумов . Уж это ваше дело.

Мамаева (про себя) . Он не ревнив, это странно.

Глумов . Он не смеет отказать вам ни в чем. Потом, ему ваша просьба будет очень приятна; заставить вас просить — все равно что дать ему взятку.

Мамаева . Все это вздор, фантазии! Так вы не желаете, чтоб я за вас просила?

Глумов . Решительно не желаю. Кроме того, мне не хочется, быть у вас в долгу. Чем же я могу заплатить вам?

Мамаева . А старухе чем вы заплатите?

Глумов . Постоянным угождением: я бы ей носил собачку, подвигал под ноги скамейку, целовал постоянно руки, поздравлял со всеми праздниками и со всем, с чем только можно поздравить. Все это только для старухи имеет цену.

Мамаева . Да, конечно.

Глумов . Потом, если старуха действительно добрая, я мог бы привязаться к ней, полюбить ее.

Мамаева . А молодую разве нельзя полюбить?

Глумов . Можно, но не должно сметь.

Мамаева (про себя) . Наконец-то!

Глумов . И к чему же бы это повело? Только лишние страдания.

Входит человек .

Человек . Иван Иваныч Городулин-с.

Глумов . Я пойду к дядюшке в кабинет, у меня есть работа-с. (Кланяется очень почтительно.)

Мамаева (человеку) . Проси!

Человек уходит, входит Городулин .



Явление шестое



Мамаева и Городулин .

Городулин . Имею честь представиться.

Мамаева (упреком) . Хорош, хорош! Садитесь! Каким ветром, какой бурей занесло вас ко мне?

Городулин (садится) . Ветром, который у меня в голове, и бурей страсти, которая бушует в моем сердце.

Мамаева . Благодарю. Очень мило с вашей стороны, что вы не забыли меня, заброшенную, покинутую.

Городулин . Где он? Где тот несчастный, который вас покинул? Укажите мне его! Я нынче в особенно воинственном расположении духа.

Мамаева . Вы первый, вас-то и надобно убить, или что-нибудь другое.

Городулин . Уж лучше что-нибудь другое.

Мамаева . Я уж придумала вам наказание.

Городулин . Позвольте узнать. Объявите решение, без того не казнят. Если вы решили задушить меня в своих объятиях, я апеллировать не буду.

Мамаева . Нет, я хочу явиться к вам просителем.

Городулин . То есть поменяться со мной ролями?

Мамаева . Разве вы проситель? вы сами там где-то чуть ли не судья.

Городулин . Так, так-с. Но перед дамами я всегда…

Мамаева . Полно вам болтать — то. У меня серьезное дело.

Городулин . Слушаю-с.

Мамаева . Моему племяннику нужно…

Городулин . Что же нужно вашему племяннику? Курточку, панталончики?

Мамаева . Вы мне надоели. Слушайте и не перебивайте! Мой племянник совсем не ребенок, он очень милый молодой человек, очень хорош собой, умен, образован.

Городулин . Тем лучше для него и хуже для меня.

Мамаева . Ему нужно место.