На всякого мудреца довольно простоты   ::   Островский Александр Николаевич

Да, вот что… Как же это? Странно.

Глумова (переменив тон) . Уж очень он рад, что его, сироту, обласкали; от благодарности плачет.

Мамаева . Да, да, с сердцем мальчик, с сердцем!

Глумова . Да уж что говорить! Натура — кипяток.

Мамаева . Это в его возрасте понятно и… извинительно.

Глумова . Уж извините, извините его. Молод еще.

Мамаева . Да в чем же мне его извинить? Чем он передо мною виноват?

Глумова . Ну, знаете ли, ведь, может быть, в первый раз в жизни видит такую красавицу женщину; где ж ему было! Она к нему ласкова, снисходительна… конечно, по-родственному… Голова-то горячая, поневоле с ума сойдешь.

Мамаева (задумчиво) . Он очень мил, очень мил!

Глумова . Оно, конечно, его расположение родственное… А ведь как хотите… близость-то такой очаровательной женщины в молодые его года… ведь ночи не спит, придет от вас, мечется, мечется…

Мамаева . Он к вам доверчив, он от вас своих чувств не скрывает?

Глумова . Грех бы ему было. Да ведь чувства-то его детские.

Мамаева . Ну, конечно, детские… Ему еще во всем нужны руководители. Под руководством умной женщины он со временем… да, он может…

Глумова . Поруководите его! Ему это для жизни очень нужно будет. Вы такая добрая…

Мамаева (смеется) . Да, да, добрая. Но ведь это, вы знаете, ведь это опасно; можно и самой… увлечься.

Глумова . Вы, право, такая добрая.

Мамаева . Вы, я вижу, очень его любите.

Глумова . Один, как не любить!

Мамаева (томно) . Так давайте его любить вместе.

Глумова . Вы меня заставите завидовать сыну. Да, именно он себе счастье нашел в вашем семействе. Однако мне и домой пора. Не сердитесь на меня за мою болтовню… А беда, если сын узнает, уж вы меня не выдайте. Иногда и стыдно ему, что у меня ума-то мало, иногда бы и надо ему сказать: какие вы, маменька, глупости делаете, а ведь не скажет. Он этого слова избегает из почтения к родительнице. А уж я бы ему простила, только бы вперед от глупостей остерегал. Прощайте, Клеопатра Львовна!

Мамаева (обнимает ее) . Прощайте, душа моя, Глафира Климовна! На днях я к вам, мы с вами еще потолкуем о Жорже. (Провожает ее до двери.)



Явление пятое



Мамаева , потом Глумов .

Мамаева . Какая болтушка! Ну, если б услыхал ее сын, не сказал бы ей спасибо. Он так горд, подходит ко мне с такой холодною почтительностью, а дома вон что делает. Значит, я могу еще внушить молодому человеку истинную страсть. Так и должно быть. В последнее время, конечно, очень был чувствителен недостаток в обожателях; но ведь это оттого, что окружающие меня люди отжили и износились. Ну, вот, наконец-то. А, мой милый! Теперь я буду смотреть за тобой. Как он ни робок, но истинная страсть должна же прорываться. Это очень интересно наблюдать, когда вперед знаешь, что человек влюблен в тебя.

Входит Глумов , кланяется и останавливается в почтительной позе.

Подите, подите сюда.

Глумов робко подходит.

Что же вы стоите? Разве племянники ведут себя так?

Глумов (целует ей руку) . Здравствуйте, Клеопатра Львовна, с добрым утром.

Мамаева . Браво! Как это вы осмелились наконец, я удивляюсь!

Глумов . Я очень робок.

Мамаева . Будьте развязнее! Чего вы боитесь? Я такой же человек, как и все. Будьте доверчивее, откровенней со мной, поверяйте мне свои сердечные тайны! Не забывайте. что я ваша тетка.

Глумов . Я был бы откровеннее с вами, если бы…

Мамаева . Если б что?

Глумов . Если б вы были старуха.

Мамаева . Что за вздор такой! Я совсем не хочу быть старухой.

Глумов . И я тоже не желаю. Дай вам бог цвести как можно долее. Я говорю только, что мне тогда было бы не так робко, мне было бы свободнее.

Мамаева . Отчего же? Садитесь сейчас ко мне ближе и рассказывайте все откровенно, отчего вам было бы свободнее, если б я была старухой.

Глумов (берет стул и садится подле нее) .