Не было ни гроша, да вдруг алтын   ::   Островский Александр Николаевич

Анна Тихоновна , Епишкин , Петрович , Елеся проходят из сада в квартиру Крутицкого.

Баклушин . Вот я и жду, когда буду должен миллион; может быть, тогда тамому ростовщику смешно станет. А если б не этот долг, Баклушин женился бы на девушке, которую он любит.

Настя . Верю, верю; но вот что, Модест Григорьич! Тетенька прошла домой, теперь мне нужно переезжать на новую квартиру, которую мне добрые люди наняли. Нам время проститься.

Баклушин . Как, сейчас?

Настя . Да, сейчас и уж навсегда.

Баклушин . Как мне жаль, что я теряю вас!

Настя . Ну, что делать, голубчик! Прощайте! (Горячо обнимает Баклушина.) Прощайте, мой милый, хороший, красавец мой!

Баклушин (сквозь слезы) . Прощайте!

Настя . Постой! Как я любила тебя! Боже мой! Нет меры, нет никаких границ! Нет того на свете, чего бы я для тебя не сделала.

Баклушин . Что я теряю, что я теряю! Боже мой!

Настя . Да, много, много. Мне очень жаль тебя.

Баклушин (берет ее за руку) . Настенька!

Настя . Прощай! Нет… больше нельзя! Идите!

Баклушин отходит до угла лавки. Настя издали кланяется ему и посылает поцелуи. Из дома выходят Анна , Епишкин , Петрович , Елеся ; из саду — Фетинья , Мигачева , Лариса .



Явление восьмое



Настя , Анна , Епишкин , Петрович , Елеся , Фетинья , Мигачева , Лариса , вдали Баклушин .

Анна (тихо плача) . Что он сделал! Что он сделал!

Настя . Тетенька, идти мне?

Анна (утирая слезы) . Нет, мой друг, уж ты не покидай меня. Михей Михеич… Господи, прости ему! Погубил он свою душу…

Настя . Ах, какое горе!

Анна . Да, горе; и с ним было горе, и умер — горе. До нас ли ему было, прости ему господи, коли он души своей не пожалел! За деньги, за проклятые деньги… Ведь всем умереть; да зачем же так!..

Настя . А разве дядя любил деньги?

Анна . Что это, господи! Вздумать-то, вздумать-то мне страшно! За что только он мучил себя и нас? Сколько лет мы живем нищенски, а у него за подкладкой шинели нашли мы больше ста тысяч, да вот теперь в его комнате под полом вещей и брильянтов и числа нет. И так в мире босоты-наготы довольно, а мы ее, помимо божьей воли, терпели. Как богу-то не разгневаться!

Настя . Вы теперь богаты, тетенька!

Анна . Тяжелы мне эти деньги, душа моя; меня теперь никакое богатство не обрадует. Отвыкла я с ним и жить-то по-людски, убил и похоронил он меня заживо. Десять лет я сыта не была, так теперь за один день не поправишь. Бог с ними и с деньгами! Мы с тобой их разделим. А греха-то, греха-то что! Я было погубила тебя совсем. С голоду да с холоду обезумела я, а ведь добра тебе желала. Меня-то б удавить надо за тебя. Нет ума у голодного, нет!

Настя . Тетенька, милая! (Громко.) Модест Григорьич! (Анне.) Не плачьте, божья воля, не плачьте! Ах! (Обнимает тетку.) Я живу, я живу! Не надо хоронить меня! Тетенька, милая!

Баклушин подходит и останавливается в молчании.

Елеся . Вот уж она теперь за благородного выскочит.

Епишкин . Похоже на то.

Фетинья . Ей хоть миллион дай, все-таки видом и амбицией она против моей Ларисы не выдет.

Лариса . Не только видом и амбицией, но и всем прочим супротив меня далеко.

Настя (Баклушину как бы с упреком) . Вот вы тогда… А мы теперь богаты с тетенькой. Вот вы и знайте.

Баклушин . Откуда вам бог послал?

Настя . Мне вдруг наследство…

Епишкин . Дяденька их у меня в саду удавились. Ах! (Берется за голову.) А ведь говорили дураку, загороди забор.

Баклушин . А кто такой ваш дяденька?

Настя . Да он… я не знаю… как это?

Петрович . Отставной подьячий, Крутицкий.

Баклушин . Крутицкий? Да ему-то я и должен.

Настя . Ему? Вот и отлично! Уж теперь вы нам должны, вот мы вас в тюрьму, и непременно.

Баклушин . А много он вам оставил?

Настя . Я не знаю. Говорят, сколько-то тысяч.

Епишкин . Чего тут: «сколько-то»; побольше двухсот будет.

Настя . Ну, вот сколько.

Баклушин .