Смерть Ильи Ильича   ::   Угаров Михаил Юрьевич

То-то само! Сидел бы дома да твердил уроки, чем бегать по улицам! Вот Илья Ильич опять скажет, что ты по-французски плохо знаешь!

ВАНЯ. Я не люблю по-французски.

ПШЕНИЦЫНА. Отчего?

ВАНЯ. Да по-французски есть много нехороших слов.

Обломов смеется.

Ваня выбегает из комнаты.

ОБЛОМОВ. А вот Машенька обрубила мне три платка – плохо, правда, неровно, но зато всё бегала показывать мне каждый обрубленный вершок.

ПШЕНИЦЫНА. Пора корицу толочь.

Откладывает шитьё, выходит из комнаты.

ОБЛОМОВ (глядя в окно). Вон снег нападал и нанёс сугробы… Покрыл дрова, курятник и конуру. Всё умерло и окуталось в саван. (Смеясь.) А вдруг не взойдет завтра солнце и застелет небо тьма?.. А суп и жаркое всё равно явятся на столе!.. И бельё будет свежо и чисто! И никто не узнает, как это сделается. С кротким взглядом, с улыбкой преданности. С чистыми, белыми руками, с полными локтями. С ямочками!..

Входит Пшеницына, принимается толочь корицу.

Обломов встаёт с кресла, подходит к ней сзади.

(Взяв её за локти, мешая толочь) . А если я вам помешаю?

ПШЕНИЦЫНА. Пустите. Мне ещё надо сахару натолочь да вина отпустить на пудинг.

ОБЛОМОВ. Скажите, Агафья Матвеевна… Что если б я вас… полюбил? Вы бы полюбили меня?

ПШЕНИЦЫНА. Отчего же вас не полюбить? Бог всех велел любить.

ОБЛОМОВ. А если я сейчас поцелую вас?

ПШЕНИЦЫНА. Теперь не Святая неделя.

ОБЛОМОВ. Тогда поцелуйте вы меня!

ПШЕНИЦЫНА. Вот будет Пасха, так и поцелуемся.

Обломов нежно целует ее в шею сзади.

ПШЕНИЦЫНА. Ой! Корицу просыплю… Нечего будет в пирожное положить.

ОБЛОМОВ. Не беда!

Пшеницына поворачивается к нему.

ПШЕНИЦЫНА. Что это у вас на халате опять пятно? Кажется, масло? Где это вы? Не с лампадки ли накапало? Или за дверь задели? Вчера мазали петли маслом. Всё скрипят. Дайте, скорее, я пятно выведу и замою – завтра ничего не будет.

ОБЛОМОВ. Добрая Агафья Матвеевна! Поедемте жить в деревню, там хозяйство! Грибы, ягоды, варенья, птичий двор…

Обломов обнимает её.

Я вас, Агафья Матвеевна, ещё раньше видел… В дремоте, наверное…

Подле вас хорошо уснуть, обнявшись… Ведь это и есть тайная цель всякого – найти в своей подруге покой и ровное течение чувств… А страсть… Всё это хорошо лишь на сцене, где с ножами расхаживают актеры. А потом идут, и убитые, и убийцы, вместе ужинать… Дым, смрад, а счастья нет! Воспоминания – один только стыд и рвание волос.

Замерли, обнявшись.

Взлетает портьера на двери, стремительно входит Штольц.

ШТОЛЬЦ. Ну здравствуй, Илья!

Пшеницына, охнув, выбегает.

ОБЛОМОВ. Андрей! Штольц!

Обнимаются.

ШТОЛЬЦ (колотит Обломова по спине.). Ах ты, Lotter! Вот я задам тебе феферу!

ОБЛОМОВ. Откуда? Как? Надолго ли?

ШТОЛЬЦ (отстраняется от него, осматривает). Да что с тобой? Как ты переменился, брат! Здоров ли ты?

ОБЛОМОВ. Левая нога что-то всё немеет.

ШТОЛЬЦ. Что ты не бросишь своего халата? Смотри, весь в заплатах!

ОБЛОМОВ. Привычка, жаль расстаться. Скажи мне, Андрей, вот что… Что – Ольга?

Пауза.

ШТОЛЬЦ. А… Не забыл! Я думал, что ты забудешь.

ОБЛОМОВ. Нет, не забыл. Где же она?

ШТОЛЬЦ. В своей деревне, хозяйничает.

ОБЛОМОВ. С теткой?

ШТОЛЬЦ. С мужем.

ОБЛОМОВ. Так она замужем?

ШТОЛЬЦ. Чего ж ты испугался?

ОБЛОМОВ. Замужем? Давно ли? Счастлива? Да не тяни ты!.. Скажи, Бога ради! Кто ж он, всё никак не спрошу?

ШТОЛЬЦ. Кто? Какой ты недогадливый, Илья!

ОБЛОМОВ. Не… не ты ли?

ШТОЛЬЦ. Я.

Пауза.

ОБЛОМОВ (кричит) . Захар, Захар! Неси шампанского! Милый Андрей! Милая Ольга!.. Вас благословил сам Бог! Боже мой! Как я счастлив! Скажи же ей…

ШТОЛЬЦ (смеясь) . Скажу, что другого Обломова не знаю! Недаром она забыть не может тебя!

Входит Захар.

ЗАХАР. Андрей Иваныч! Вот радость-то! Глядите-ка, вот и Илья Ильич расплакались!

ОБЛОМОВ (отворачивается, трёт глаза) . Знаешь ли ты новость, Захар? Поздравь – Андрей Иваныч женился!

ЗАХАР.