Стихотворения 1914 года   ::   Блок Александр Александрович

4 марта 1914



2



На небе — празелень, и месяца осколок

Омыт, в лазури спит, и ветер, чуть дыша,

Проходит, и весна, и лед последний колок,

И в сонный входит вихрь смятенная душа…

что месяца нежней, что зорь закатных выше?

Знай про себя, молчи, друзьям не говори:

В последнем этаже, там, под высокой крышей,

Окно, горящее не от одной зари…

24 марта 1914



3



Есть демон утра. Дымно-светел он,

Золотокудрый и счастливый.

Как небо, синь струящийся хитон,

Весь — перламутра переливы.

Но как ночною тьмой сквозит лазурь,

Так этот лик сквозит порой ужасным,

И золото кудрей — червонно-красным,

И голос — рокотом забытых бурь.

24 марта 1914



4



Бушует снежная весна.

Я отвожу глаза от книги…

О, страшный час, когда она,

Читая по руке Цуниги,

В глаза Хозе метнула взгляд!

Насмешкой засветились очи,

Блеснул зубов жемчужный ряд,

И я забыл все дни, все ночи,

И сердце захлестнула кровь,

Смывая память об отчизне…

А голос пел: Ценою жизни

Ты мне заплатишь за любовь!

18 марта 1914



5



Среди поклонников Кармен,

Спешащих пестрою толпою,

Ее зовущих за собою,

Один, как тень у серых стен

Ночной таверны Лиллас-Пастья,

Молчит и сумрачно глядит,

Не ждет, не требует участья,

Когда же бубен зазвучит

И глухо зазвенят запястья,—

Он вспоминает дни весны,

Он средь бушующих созвучий

Глядит на стан ее певучий

И видит творческие сны.

26 марта 1914



6



Сердитый взор бесцветных глаз.

Их гордый вызов, их презренье.

Всех линий — таянье и пенье.

Так я Вас встретил в первый раз.

В партере — ночь. Нельзя дышать.

Нагрудник черный близко, близко…

И бледное лицо… и прядь

Волос, спадающая низко…

О, не впервые странных встреч

Я испытал немую жуткость!

Но этих нервных рук и плеч

Почти пугающая чуткость…

В движеньях гордой головы

Прямые признаки досады…

(Так на людей из-за ограды

Угрюмо взглядывают львы.)

А там, под круглой лампой, там

Уже замолкла сегидилья,

И злость, и ревность, что не к Вам

Идет влюбленный Эскамильо,

Не Вы возьметесь за тесьму,

Чтобы убавить свет ненужный,

И не блеснет уж ряд жемчужный

Зубов — несчастному тому…

О, не глядеть, молчать — нет мочи,

Сказать — не надо и нельзя…

И Вы уже (звездой средь ночи),

Скользящей поступью скользя,

Идете — в поступи истома,

И песня Ваших нежных плеч

Уже до ужаса знакома,

И сердцу суждено беречь,

Как память об иной отчизне,—

Ваш образ, дорогой навек…

А там: Уйдем, уйдем от жизни,

Уйдем от этой грустной жизни!

Кричит погибший человек…

И март наносит мокрый снег.

25 марта 1914



7



Вербы — это весенняя таль,

И чего-то нам светлого жаль,

Значит — теплится где-то свеча,

И молитва моя горяча,

И целую тебя я в плеча.

Этот колос ячменный — поля,

И заливистый крик журавля,

Это значит — мне ждать у плетня

До заката горячего дня.

Значит — ты вспоминаешь меня.

Розы — страшен мне цвет этих роз,

Это — рыжая ночь твоих кос?

Это — музыка тайных измен?

Это — сердце в плену у Кармен?

30 марта 1914



8



Ты — как отзвук забытого гимна

В моей черной и дикой судьбе.

О, Кармен, мне печально и дивно,

Что приснился мне сон о тебе.

Вешний трепет, и лепет, и шелест,

Непробудные, дикие сны,

И твоя одичалая прелесть —

Как гитара, как бубен весны!

И проходишь ты в думах и грезах,

Как царица блаженных времен,

С головой, утопающей в розах,

Погруженная в сказочный сон.

Спишь, змеею склубясь прихотливой,

Спишь в дурмане и видишь во сне

Даль морскую и берег счастливый,

И мечту, недоступную мне.

Видишь день беззакатный и жгучий

И любимый, родимый свой край,

Синий, синий, певучий, певучий,

Неподвижно-блаженный, как рай.