Сезон охоты на падчериц   ::   Саморукова Наталья

Но вот кого и в чем? То он принимался ходить вокруг да около падчериц, то коротко касался своей супруги, женщины восхитительной, невероятной! Потом его резко заносило в сферу своего разветвленного бизнеса, далеко не все направления которого он, похоже, и сам помнил. Потом он что-то говорил о людях, которые приходят в его дом и которых он всех очень, очень уважает. Но вот все-таки какой— то дискомфорт, как бы это точнее сформулировать…

После прямо заданного вопроса — что именно требуется от нас? — он окончательно стушевался.

— Вы просто посмотрите, а? Так сказать, свежим, незамыленным глазом. Просто гляньте, что к чему. А? Как вы на это смотрите? Но только, знаете, вы, когда придете в наш дом, не подавайте виду, будто мы с вами так уж близко знакомы, ну, что я приходил к вам и все такое. Вы просто поглядывайте, а? А коли я выберу минуточку для разговора, я вам сам дам понять. Будет много гостей, ваше присутствие никого не удивит, а вы можете посмотреть как следует на всех. Ну так… покрутиться.

Мы бы, разумеется, ему отказали. Мы уже дружно приготовились дать ему от ворот поворот. Но сумма, которую он предложил за работу, была поистине чудовищной. Количество нолей после скромной единички вводило в гипнотический транс. “Бесплатный сыр бывает только в мышеловке”, — подумала я и сказала клиенту “да”. Гришка радостно одобрил мою глупость. Клиент ушел в слякотный вечер, оставив за собой шлейф горького аромата и едва уловимый запах опасности. И то и другое крайне не понравилось нашей помощнице Лизавете. Зайдя в кабинет и брезгливо сморщив нос, она недовольно пробурчала:

— Ходят тут всякие, смердит за версту.

— Ты что имеешь в виду? — насторожилась я. Но Лизавета лишь раздосадованно махнула рукой.

— Вечно вы, Анастасия Батьковна, проблемы на свою филейную часть ищете. Где-то я этого проходимца видела, что-то лицо его мне больно знакомое.

— Господи, — пихнула я Лешку в бок, — чувствую себя как корова на балу.

— Да ладно, не нервничай. — Он похлопал меня по плечу и с любопытством уставился на томную даму в черном.

Худая, бледная, она лениво перетекала от одного гостя к другому. Без сомнения, это была Ангелина Романова, не сходившая с экранов телевизоров прима самого скандального столичного театра. Красавица, от макушки до кончиков бархатных туфелек полная изысканности и изящества. Ее темно-серые глаза смотрели на мир растерянно, будто не узнавали привычного расклада, будто с ней каждые пять минут случалась амнезия и она снова и снова вспоминала — где же она? Кто эти люди?

— Как мило, что вы смогли приехать, — чирикнула она нам, — мне очень приятно вас видеть. — Она легко коснулась пальчиками сначала моей, потом Лешкиной ладони и, пытливо изучив нашу ответную реакцию, упорхнула.

Я окончательно приуныла. Рядом с этой королевой мои шестьдесят пять кило, которыми я так гордилась, выдержав диету, казались огромной грудой мяса. Мой новенький жемчужно-серый костюмчик выглядел сиротским рубищем. А тщательно продуманный вечерний макияж захотелось немедленно смыть.

Некоторым утешением служило то, что и Лешка был не в своей тарелке. На фоне вальяжных господ, чьи басы и баритоны умудрялись с одинаковым небрежением обсуждать меню и политическую ситуацию в стране, он был похож на хорошо воспитанного пасынка в благородном семействе.

Точное количество гостей сосчитать не представлялось возможным, уж так они были идеально подогнаны по размеру, качеству вечерних костюмов и снисходительной барственности. Просто дети из одной пробирки, вскормленные одним питательным раствором. Тут не было и намека на новорусскую манерность, на разнузданную роскошь, на быстрые и шальные деньги.