Urbi et Orbi   ::   Брюсов Валерий

Совершив свой путь тяжелый,

С бою капли тайн собрав,

Ты пред смертью встанешь голый,

О мудрец, как сын забав!

Если ж смерть тебе откроет

Тайны все, что ты забыл,

Так чего ж твой подвиг стоит!

Так зачем ты шел и жил!

Все не нужно, что земное,

Шепчут дьяволы: «Ты — наш!»

Я иду в бездонном зное…

Дали строят свой мираж.

«Ты мне ответишь ли, о Сущий,

Зачем я жажду тех границ?

Быть может, ждет меня грядущий,

И я пред ним склоняюсь ниц?

О сердце! в этих тенях века,

Где истин нет, иному верь!

В себе люби сверхчеловека…

Явись, наш бог и полузверь!

Я здесь свершаю путь бесплодный,

Бессмысленный, бесцельный путь,

Чтоб наконец душой свободной

Ты мог пред Вечностью вздохнуть.

И чуять проблеск этой дрожи,

В себе угадывать твой вздох —

Мне всех иных блаженств дороже…

На краткий миг, как ты, я — бог!»

Гимн

Вновь закат оденет

Небо в багрянец.

Горе, кто обменит

На венок — венец.

Мраком мир не связан,

После ночи — свет.

Кто миропомазан,

Доли лучшей нет.

Утренние зори —

Блеск небесных крыл.

В этом вечном хоре

Бог вас возвестил.

Времени не будет,

Ночи и зари…

Горе, кто забудет,

Что они — цари!

Все жарче зной. Упав на камне,

Я отдаюсь огню лучей,

Но мука смертная легка мне

Под этот гимн, не знаю чей.

И вот все явственней, телесней

Ко мне, простершемуся ниц,

Клонятся, с умиленной песней,

Из волн воздушных сонмы лиц.

О, сколько близких и желанных,

И ты, забытая, и ты!

В чертах, огнями осиянных,

Как не узнать твои черты!

И молнии горят сапфиром,

Их синий отблеск — вечный свет.

Мой слабый дух пред лучшим миром

Уже заслышал свой привет!

Но вдруг подымаюсь я, вольный и дикий,

И тени сливаются, гаснут в огне.

Шатаясь, кричу я, — и хриплые крики

Лишь коршуны слышат в дневной тишине.

«Я жизни твоей не желаю, гробница,

Ты хочешь солгать, гробовая плита!

Так, значит, за гранью — вторая граница,

И смерть, как и жизнь, только тень и черта?

Так, значит, за смертью такой же бесплодный,

Такой же бесцельный, бессмысленный путь?

И то же мечтанье о воле свободной?

И та ж невозможность во мгле потонуть?

И нет нам исхода! и нет нам предела!

Исчезнуть, не быть, истребиться нельзя!

Для воли, для духа, для мысли, для тела

Единая, та же, все та же стезя!»

Кричу я. И коршуны носятся низко,

Из дали таинственной манит мираж.

Там пальмы, там влага, так ясно, так близко,

И дьяволы шепчут со смехом: «Ты — наш!»

1902



ИТАЛИЯ



Страна, измученная страстностью судьбы!

Любовница всех роковых столетий!

Тебя народы чтили, как рабы,

И императоры, как дети.

Ты с трона цезарей судила властно мир

И больший мир из Ватикана.

Былая власть твоя — низверженный кумир,

Но человечество твоим прошедшим пьяно.

Твои художники на зыбкости холста

Запечатлели сны, каких не будет дважды!

Они — к источникам открытые врата

Для всех, томящихся от безысходной жажды!

На все пути души ты простирала жезл,

Как знак владычества, — и люди были рады,

Ниц преклоненные у величавых чресл,

Лобзать края одежд, ловить слова и взгляды.

Италия! священная царица!

Где ныне скипетр твой и лавровый венец?

Разломана твоя златая колесница,

Раскрыты двери в твой дворец.

Италия! несчастная блудница,

И вот к чему пришла ты, наконец!

В лоскутьях мантии и в платье устарелом,

Улыбкой искривив надменно-строгий рот,

Ты вышла торговать еще прекрасным телом,

И в ложницу твою — открыт за деньги вход.

Мы смеем все вкусить от ласк, святых, бывало!

Мы можем все тебя увидеть в наготе!

Как женщина, ты всем доступной стала,

И стыдно нам тебя узнать в мечте!

Но еще ты прекрасна, Италия!

Под заемной краской румян,

И с наглостью робкой во взоре!

Прекраснее всех неуниженных стран,

К которым покорно ласкается пленное море.

В лагунах еще отражаются

Дворцы вознесенной Венеции —

Единственный город мечты,

И гордые замки вздымаются

В суровой и нежной Флоренции,

Где создан был сон красоты.