Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)   ::   Динец Владимир

Мы несколько запутались, высчитывая, насколько отличается местное время от Гринвича, но знали, что затмение будет утром. Поскольку днем из Тынды уходил последний на этой неделе самолет в Комсомольск, решили потихонечку идти в сторону города и посмотреть "спектакль" по дороге. Главное было не дойти слишком быстро. "Клиентам" особенно хотелось увидеть комету в момент затмения - вроде бы раньше это никому никогда не удавалось. А в городах с их фонарями и смогом кометы видно очень плохо. На всякий случай мы вышли до рассвета и медленно побрели по тропе, то и дело оглядываясь на восходящее солнце.

До аэропорта оставалось километров десять, когда на краюшке солнца наконец-то появилась долгожданная выемка. Погода была словно на заказ двадцать градусов мороза, темно-синее, как высоко в горах, небо, ни ветерка. Через час от солнца остался только узенький серп. Начало стремительно темнеть, серп "втянул рожки", превратился в "фасолинку", в искру - и погас.

Никогда прежде не видел солнечного затмения и совершенно не ожидал, что это настолько фантастическое зрелище. Вместо солнца на усыпанном звездами небе висел черный круг в золотистом ободке, а от него во все стороны расходились прозрачные голубые лучи короны, причудливо изогнутые по симметричным линиям магнитного поля. Все вместе удивительно напоминало знаменитые изображения Солнца в виде крылатого скарабея на древнеегипетских фресках (позже выяснилось, что такая ассоциация возникала не только у меня). Это чудо длилось три минуты - необычайно долго, в Монголии многочисленные приезжие любители могли рассчитывать только на пятьдесят секунд.

Я стоял, наслаждаясь картиной и вслушиваясь в доносившийся издалека волчий вой.

Белая сова бесшумно, словно призрак, пронеслась над нами, испуганно пискнула синичка в лесу... Между тем мои спутники развернули лихорадочную деятельность:

фотографировали солнце разными камерами, глядели на него в маленький телескопчик (по-моему, без него или в обычный бинокль вид куда лучше), высматривали комету.

Ее и вправду было видно, но плохо - затмение проходит узкой полосой, поэтому небо с двух сторон подсвечивал зловещий красноватый отблеск с горизонта. Наконец у края черного диска сверкнула яркая искра, радостно заорали у реки голубые сороки, и все пошло в обратном порядке. Только в самолете выяснилось, что двое из четырех "клиентов" обморозились. У самого молодого, из Гонконга, пострадали нос и щеки, чему он был несказанно рад. "Расскажу всем, что обморозился в Сибири - девчонки просто отпадут..." Молодой канадец обморозился в том месте, которое соприкасалось с металлической молнией в ширинке, и был мрачен как туча - ведь ему похвастаться будет куда трудней, да и ходить больно.

По расписанию самолет должен был делать посадку в Эвороне, но оказалось, что тамошнюю полосу приспособили под автодром для обучения вождению - пришлось лететь прямо в Комсомольск. Оттуда я свозил ребят на горное озеро Амут - пожалуй, самый красивый уголок Приамурья. Тут, в царстве густых пихтовых чащ, весна уже шла полным ходом. Черные петушки-дикуши с тихим гудением зависали над полянками (так у них проходит токование), журчали в кустах стайки амурских свиристелей, а в лиственничниках вовсю распевали кукши - они начинают насиживать кладки, когда еще стоят морозы. Следы кабарог, изюбрей и колонков тянулись по мягким сугробам, скрывающим бурелом.

В Хабаровске мы расстались. "Клиенты" улетели в Пекин, а я - в Приморье. Лица у жителей края были такие же мрачные, как на БАМе, но поражало обилие иномарок на улицах поселков и коммунистическое изобилие на прилавках. До конца отпуска осталось несколько дней, так что я успел погулять по Уссурийскому заповеднику (где снега было по уши) и Кедровой Пади (где он лежал только в горах).