Бастард де Молеон   ::   Дюма Александр

– Согласен, – сказал аббат, – и пока мне нечего ответить, кроме одного: я слышал лишь о конюшне и комнатах, но не об ужине.

– О, пусть ваша милость об ужине не беспокоится, – живо ответил хозяин. – Мессир Эспэн подтвердит, что меня можно упрекнуть лишь в одном: я слишком обильно кормлю своих постояльцев.

– Ну полноте, господин гасконец, – сказал мессир Эспэн, который спрыгнул с лошади и передал поводья слугам. – Покажите нам, куда пройти, и дайте лишь половину из того, что вы нам обещаете, и мы останемся довольны.

– Половину? – воскликнул господин Барнабэ. – Почему половину!? Да меня уважать перестанут, поступи я таким образом: вы получите вдвое больше, мессир Эспэн, вдвое!

Довольный рыцарь взглянул на аббата, и оба проследовали за хозяином на кухню.

На кухне, где все дышало благополучием, их охватило предвкушение блаженства, которое для настоящих гурманов состоит в хорошо приготовленных и умело сервированных блюдах. Вертел поворачивался, в кастрюлях что-то булькало, на решетке что-то жарилось, и все эти звуки перекрыли настенные часы, которые пробили шесть раз, мелодичным своим звоном приглашая к столу.

Рыцарь потер руки, а летописец облизнул губы: как правило, летописцы – большие лакомки, особенно если принадлежат к духовному сословию.

И в этот миг, когда исходя из одной точки, а именно от вертела, взгляды наших путешественников описали круг, словно хотели удостовериться, что обещанные наслаждения вполне реальны и не растают в воздухе, как те волшебные яства, которые злые чародеи преподносили легендарным странствующим рыцарям, на кухню вошел, судя по облику, конюший и что-то шепнул на ухо хозяину.

– Фу ты, черт! – выругался тот, почесывая ухо. – Ты говоришь, что для лошадей этих господ места нет?

– Совсем нет, хозяин, ведь рыцарь, который только что приехал, занял два последних стойла, да и то не в переполненной конюшне, а в сарае.

– О-о! – простонал мессир Эспэн. – Нам будет тяжело расстаться с нашими лошадьми, но если у вас совсем нет для них места, мы согласимся, дабы не потерять те прекрасные комнаты, что вы нам обещали, чтобы их отвели вместе со слугами в какой-нибудь другой дом в городе.

– В таком случае, вам повезло, – сказал господин Барнабэ, – вашим лошадям будет даже лучше: ведь их разместят в таких конюшнях, каких нет и у графа де Фуа. [26]

– Меня устраивают эти знаменитые конюшни, – согласился мессир Эспэн, – но завтра в шесть утра лошади должны быть у ваших дверей в полной готовности, так как мы направляемся, мессир Жан и я, в город По, где нас ожидает монсеньер Гастон Феб.

– Будьте покойны, – ответил господин Барнабэ, – положитесь на мое слово.

Тут вошла горничная и стала что-то тихо шептать хозяину, на лице которого появилось выражение досады.

– Ну, что еще там? – спросил мессир Эспэн.

– Это невозможно! – воскликнул хозяин и снова подставил ухо горничной, чтобы она повторила новость.

– Что она сказала? – переспросил рыцарь.

– Нечто невероятное.

– Что именно?

– Что больше не осталось ни одной свободной комнаты.

– Так, значит, мы вынуждены отправиться на ночлег к нашим лошадям, – заметил мессир Жан.

– О, господа, господа! – вскричал Барнабэ. – Приношу свои извинения, но рыцарь, который прибыл чуть раньше вас, занял со своим оруженосцем две последние комнаты.

– Ерунда, – сказал мессир Жан, которому, судя по всему, было не привыкать к такого рода неудачам. – Скверная ночь пройдет быстро, если мы не останемся без доброго ужина.

– Видите, – сказал хозяин, – вот идет повар, которого я позвал.

Повар отвел хозяина в сторону и тихо о чем-то с ним заговорил.

– О, – простонал трактирщик, тщетно пытаясь побледнеть. – Этого быть не может!

Повар головой и руками изобразил что-то означающее: «но так оно и есть».