Широко закрытые глаза   ::   Мейбл Сили

– Вы, похоже, относите себя к тем, кто поднимается, не так ли?

– Слава Богу! – она наклонилась вперед и доверительно сказала: – Вы же знаете, какие там были спрятаны деньги. Наши адвокаты говорят, что мы имеем на них право, так как являемся единственными близкими родственниками покойной. Принимая во внимание обстоятельства – вы, конечно, понимаете, что я имею в виду – пожалуй, едва ли на эти деньги захотят основать приют для кошек и собак!

Значит, в конце концов, эти деньги достанутся Халлоранам, деньги, которые так тщательно оберегала и охраняла днем и ночью миссис Гэр. Ради которых мистер Баффингэм совершил два убийства и, наконец, отчаявшись, сам лишил себя жизни!

Прежде чем попрощаться со мной, она вдруг с сияющим выражением лица сказала:

– Кстати, мне кое-что ещё пришло в голову. Вы, наверное, помните о той надорванной пятидолларовой банкноте? Теперь я, наконец, вспомнила кто дал её мне: Баффингэм!

Через две недели меня выписали из больницы. День моего возвращения домой опять пришелся на пятницу. Разумеется, моя рука была ещё в гипсе, кроме того, у меня были роскошные синяки под глазами и несколько украшений менее радостного цвета. Утром пришел Ходж, чтобы отвезти меня домой в своей машине, и, когда мы миновали несколько красивых, тихих улиц, застроенных виллами, он сказал:

– Очень хорошо, что тебя выписали именно в пятницу. Во всяком случае, в этот день у меня есть время для тебя.

– А с твоей стороны тоже очень мило, что ты жертвуешь мне свой свободный день. Таким неприветливым я тебя уже давно не видела.

– На это есть свои причины! Если признаться тебе, что я делал в свое свободное время, ты тотчас же побежала бы к Баффингэму и сказала: «Так, а теперь выкладывайте-ка мне всю правду!»

– А кто нашел тот билет на поезд?

– Ну да, это я признаю. Впрочем, мы это сегодня отпразднуем. Я, вообще, намереваюсь праздновать сегодня весь день. Но сначала мне нужно уладить одно небольшое дело. Вон в той вилле. Ты пойдешь со мной?

– А почему нет? Мне приятно снова находиться среди людей.

Мы вышли из машины перед маленькой белой виллой. На звонок Ходжа дверь открыл пожилой седовласый мужчина.

– Вы тот самый джентльмен, которого я просил прийти в одиннадцать часов? – спросил он.

– Позвольте нам войти.

Он провел нас в гостиную, обставленную просто, но уютно.

– Вы принесли заявление? – спросил пожилой господин.

– Конечно, – вот оно, – ответил Ходж и протянул ему какой-то аккуратно сложенный лист бумаги.

– С этой молодой дамой случилось какое-то несчастье? – спросил мужчина, несколько смутившись.

– Ну, что вы, – сказал Ходж, – мне просто пришлось применить небольшое насилие, чтобы получить её согласие.

– Скажи-ка, о чем, собственно, идет речь? – спросила я, ощущая слабость в коленях.

– Ах да, я ведь совершенно забыл, что ты ещё ничего не знаешь, – весело сказал Ходж, – мы с тобой женимся.

Пожилой мужчина откашлялся и пробормотал:

– Нынешняя молодежь ко всему относится так несерьезно! – с этими словами он вышел из комнаты, но тут же вернулся с двумя дамами.

Затем он зарегистрировал наш брак, причем в роли свидетелей фигурировали его жена и экономка.

Когда мы снова сели в машину, Ходж заявил:

– Это сделано ради вашей безопасности, миссис Кистлер! Ведь тебе нельзя оставаться ночью одной. С тобой слишком часто происходят несчастные случаи! А кроме того, мне самому очень хотелось бы почувствовать, каково быть мужем.

– А что скажет на это Штром? – поддразнила я.

– Он уже все сказал. После твоего последнего забавного маленького приключения я объявил ему, что мы обручены. Он принял это известие с большим самообладанием, хотя ругался довольно обстоятельно.