Широко закрытые глаза   ::   Мейбл Сили

Ты, надеюсь, ничего не имеешь против того, что я обручился с тобой в то время, когда ты была без сознания?

Тут я поняла, что старое библейское изречение: «Он господин твой» ещё не утратило своего значения.

Мы подъехали к дому на Трент-стрит, и я увидела строительные леса, мешки с песком и кучи камней.

– Я позволил себе снять для нас небольшую меблированную квартиру, пока ты сама оправишься и сможешь найти более подходящее жилье. Мои чемоданы уже почти все упакованы, и твои, впрочем, тоже. Машина за мебелью придет в два часа. Сейчас мы быстро зайдем и упакуем остальное, чтобы успеть, по меньшей мере, отобедать в честь нашей свадьбы, пока не появились грузчики.

Когда мы вошли в холл, все дети Халлоранов разбежались, а сама миссис Халлоран, сидевшая на диване, с кисло-сладкой улыбкой исчезла в своей гостиной.

В моей кухне стояли упакованные ящики с посудой и кухонными принадлежностями. Удивительно, но Ходж точно определил, что принадлежало мне, а что миссис Халлоран. Оставалось упаковать мою одежду, белье и постельные принадлежности.

Так как я не много могла сделать со своей загипсованной рукой, упаковкой занимался Ходж, которому я давала указания. В рубашке с засученными рукавами и спадавшими на лицо волосами он выглядел, как профессиональный упаковщик.

Он захлопнул крышку чемодана и прижал её коленом.

– Так, это все? Хорошо. Тогда я быстро сбегаю наверх и закончу со своими чемоданами, чтобы мы смогли поехать в город и пообедать. Можно тебя оставить на несколько минут одну без того, чтобы с тобой опять не случилось какое-нибудь несчастье?

– Не могу ничего обещать, – со смехом ответила я, и Ходж покинул меня с выражением какой-то безнадежности в глазах.

Я ещё раз обошла всю свою квартиру, чтобы посмотреть, не забыли ли мы чего-нибудь. Бросила последние прощальные взгляды на дверь, ведущую в подвал, за которой подстерегал меня убийца; на свой диван, служивший мне постелью, на которой я была почти убита; в чулан, где висела моя одежда и куда я с помощью миссис Гэр затащила свой чемодан. В моей памяти, как живая, предстала эта настороженная, недоверчивая, старая женщина, которая была очень недовольна тем, что я позволила себе переставить кое-какую мебель, потому что она опасалась, что…

Я внезапно застыла на месте. Почему она так вела себя? Почему для неё так важны были мои апартаменты, если свои грязные деньги она держала спрятанными под лестничной ступенькой? Почему она прислушивалась к каждому шороху, исходившему из моей кухни? Я лихорадочно размышляла. Мое сердце отчаянно колотилось. Видимо, у старухи были основания для страха и недоверчивости. Я уставилась в опустевший теперь чулан. Голые стены, крюки, штанги для развешивания одежды. А на полу небольшое возвышение, на котором стоял мой чемодан…

Я услышала какой-то шум и бросилась в свою гостиную, чтобы запереть дверь. Еще раз я подставила стулья под ручку двери. Пора бы уже появиться Ходжу…

Затем я бегом вернулась в чулан, наклонилась над этой платформой и попыталась приподнять её край. Она не поддалась. Я потянула сильнее. Ничего не произошло. Может быть, я просто внушила себе невесть что. Но для чего тогда здесь это возвышение? Лестница под этим чуланом не проходит. Я присела на корточки и задумалась. Мой взгляд упал на деревянный плинтус между стеной и полом. И этот плинтус оканчивался там, где начиналось возвышение! Правой ладонью я нажала на передний край платформы… и она поддалась! Я надавила сильнее, и вдруг верхняя часть платформы взлетела кверху, едва не ударив меня в лицо. Я заглянула внутрь и увидела округлившимися от изумления глазами… множество пачек банкнот!

Дрожа, я вынула одну за другой эти пачки и начала считать: всего в этом гениальном тайнике находилось сто тысяч долларов купюрами по сто и пятьдесят долларов.