Любовные похождения Лимузена   ::   дю Террайль Понсон

---------------------------------------------

Понсон дю Террайль

Любовные похождения Лимузена

(Полные похождения Рокамболя-20)

* * *

На дровяном дворе близ улицы Шуазель, возле разожженного костра, сидели два человека.

Один из них — старый инвалид, а другой — каменщик, укутанный в лохмотья старого одеяла.

— Эй, Лимузен, — сказал инвалид, — ты, вероятно, проживаешь свой заработок, потому что, вижу, у тебя даже нет своего угла.

— Нет, старина, ты ошибаешься: деньги у меня всегда есть, а вина я почти не пью.

— Так что же тебя заставляет проводить ночь на морозе? Может быть, ты влюблен?

При этом вопросе Лимузен растерялся.

— Вы откуда знаете? — спросил он. Инвалид улыбнулся.

— Ах, если так, то отчего же ты никогда не посоветуешься со мной. Ведь я еще могу дать тебе дельный совет.

— Нет, старина, помочь трудно: женщина эта не нашего полета.

— Расскажи. Посмотрим.

— Вон, видишь ли, старина, там наверху… Она там всякий день, я взбираюсь высоко на дрова, чтобы полюбоваться ею. Как мне кажется, она чья-то пленница, потому что всякий день приезжают какие-то два господина, и с ними она всегда едет кататься. Одна же — ни шагу.

— А видела ли она тебя когда-нибудь? — полюбопытствовал инвалид.

— Как же, она даже мне раз улыбнулась.

— Тебе?

— Да. Но я не настолько дурак, чтобы воображать, что такой прелестный ангел улыбнулся даром бедному каменщику.

— И потому ты полагаешь, что ты ей нужен? — спросил с насмешкой инвалид.

— Да. Вот слушайте, третьего дня, когда я работал, окно ее вдруг отворилось, в нем показалась ее головка, и она как будто искала кого-то глазами, наконец, взор ее остановился на мне, и она улыбнулась. О! Я не могу передать тебе, что я в эту минуту чувствовал. Она опустила из окна записку и знаком дала мне понять, что записка предназначалась мне.

Затем окно затворилось, и она исчезла.

Записка упала далеко от меня, а так как я не хотел, чтобы товарищи мои это заметили, то я решил ждать до перерыва, так как до него оставалось только четверть часа. Вдруг на дворе показался пожилой господин и самым хладнокровным образом подошел к доскам и взял записку. Итак, я не знал, что было в ней, а она не знает, получил ли я ее, потому что всякий день она открывает окно и как-то вопросительно смотрит на меня.

— Эх, Лимузен, Лимузен, вот что значит — не солдат. Я бы на твоем месте перерезал всех и пошел бы прямо к ней.

— Нет, брат, так нельзя, у меня уже есть свой план.

— Ну-ка, послушаем.

— Только нужно ждать еще, по крайней мере, две недели. Вот, видишь ли, когда мы уложим второй этаж постройки, я положу доску и пойду прямо к ней. Добравшись до ее окна, я постучусь тихонько, и если мне отворят, я скажу: «Доверьтесь мне». Я надеюсь, что вы меня не выдадите? — прибавил он.

— Я старый солдат, — ответил инвалид, — и не только не выдам тебя, но даже готов помочь.

Солдат подал руку каменщику.

Вдруг каменщик побледнел и, указав рукой, проговорил:

— Смотрите, смотрите, вот она.

Солдат, посмотрев по направлению, указываемому Лимузеном, вскрикнул он удивления:

— Как она прекрасна!

Мисс Элен, — так звали нашу красавицу, — заметив каменщика, улыбнулась ему, как будто предвидя в нем своего избавителя.

Мисс Элен была дочерью лорда Пальмюра, некогда заклятый враг Рокамболя, а теперь обожающая его любовница.

Читатели, вероятно, помнят, что, когда мисс Элен погубила Рокамболя, он сказал ей:

— Вы погубили меня, мисс Элен, но вы же меня и спасете.

В то время как преподобный отец приказывал увести пленника, Рокамболь обратился к мисс Элен по-французски:

— Мы разлучаемся, мисс Элен, но, надеюсь, ненадолго. Я освобожусь, когда захочу.