Окаянный груз   ::   Русанов Владислав

Еще раз оглядел немногочисленное воинство:

— Говорите, порубежники? Зараз проверим… А ну, на конь! Помоги Господь! Сожан, вперед. С-след рыщи!

— Слухаюсь! — обрадованно крякнул веснушчатый Сожан, кинулся к темно-гнедому.

Привычно, без излишней суеты и гомона, порубежники выступили с пожженного хутора. Мертвые, порешили, потерпят с похоронами до утра. Птах пришлет из соседней с Богорадовкой Лощиновки пяток кметей.

Светлая дорожка от молодого месяца легла на искристую корку наста. Как на море в ясную погоду. В Заливанщине говорят: по такой дорожке поплывешь — счастье великое сыщешь. Странно о счастье размышлять, когда, от кровавого побоища едучи, убийц преследуешь.

— Эгей, Сожан! — окликнул передового Меченый. — Ясно след видишь?

— Яснее ясного! — весело откликнулся дозорный. — Тут и слепой дорогу сыщет!

И правда, находники с того берега ехали, не таясь. В снегу оставалась широкая протоптанная тропа. Видать, обнаглели от безнаказанности. Вели коней по буграм, не прятались под пологи безлистых перелесков. Лишь однажды нырнули в широкий лог, да и то не ради укрытия, а просто путь срезали, чтоб напрямую.

К полуночи мороз становился ощутимее. Дыхание клубилось облачками пара, оседало изморозью на лошадиных мордах и сосульками на усах всадников.

Полверсты порубежники гнали коней галопом, потом на полверсты переходили на рысь. Потом снова галоп. И снова рысь…

— Ты как? — обернулся Войцек, глянул через плечо на Радовита.

— Справлюсь, — отозвался чародей. — Мутит, правда, но я справлюсь. Огнем не обещаю, но…

— Ладно. — Сотник махнул рукой. Поживем — увидим. Благодаренье Господу, хоть в обморок не падает помощничек.

Скачка продолжалась.

Месяц словно встряхнулся, сбрасывая с масляно-желтого бочка грязные одеяла облаков. Подсветил их сверху, делая похожими на сказочные пригорки, холмы и овраги.

— Река-а-а! — протяжно возвестил Сожан.

Войцек поежился, передернул плечами под добротным полушубком. Дальше — владения Грозинецкого княжества. Воеводство Орепское. Скомандовал:

— Ша-агом!

Порубежники осадили коней. Кое-кто отводил глаза, кто-то смотрел прямо на сотника. Что прикажет? Вперед, за убийцей Мржеком, или домой возвращаться, отогреваться и отдыхать?

— Переходим по одному, — развеял их сомнения командир. — Хватан первый. Потом я…

Его слова были прерваны приближающимся топотом копыт.

— Кого это?.. — Закора поднял руку в рукавице, готовясь дать сигнал к бою.

— Похоже, Птах? — недоуменно пробормотал глазастый Грай.

— Точно, его маштак, — подтвердил Бышек.

Птах мчал, склонившись к холке, — помогал коню сохранять силы. Подскакал. Шагов за полста перешел на рысь, а потом и на шаг.

— Ты что делаешь? — грозно прорычал Войцек, ткнув пальцем в шумно поводящего боками буланого. — Коня угробить затеял?

— Никак нет, пан сотник! — глухо ответил воин. — А только душа просит с Мыржеком поквитаться…

— Бабу куда дел? — укоризненно проговорил Закора.

— А к Бажану заскочил.

— Ты чо? Это ж добрых пять верст. Туда, а потом обратно… — Старый урядник покачал головой.

— Душа у меня горит.

— В заднице у тебя св-св-свербит! — Войцек резким движением сдернул ледышку с правого уса. Швырнул в снег. Схватился за левый ус.

— Не серчай, пан сотник. Уж очень…

— Ладно, слышали уже. Становись в строй! — Меченый развернул своего вороного мордой к реке, напоследок бросив через плечо: — Коня угробишь — пеше побежишь. И стремени не даст никто. Понял?

— Так точно, пан сотник, понял.

Осторожно, опасаясь ненадежно подмерзших промоин и брошенной рыбаками, незатянутой полыньи, отряд перебрался на левый берег Луги. Вообще-то в стужне по обыкновению на реке лежал крепкий надежный лед, но береженого и Господь бережет.